- Здесь отодвигается панель,- прошептал монах на ухо Гвиону,- Всё, что бросим с этой стороны, упадёт в ящик для писем махатм.
- Ух ты! Получается, это тоже фокус?
- Ты правельно понял, Гвион.
- Так, дайте сообразить,- Гвион задумался. Надо сказать, что в темноте думалось совсем не так, как на свету,- Но почему председатель так встрепенулся из-за письма. Ему не надо было ждать столько лет! Он мог каждую неделю письма от махатм посылать!
Монах поставил фонарик на верх полки и зашуршал рясой.
- Я думаю,- сказал он,- что они просто забыли секрет раздвижного шкафа. Или им никто не рассказал. На, держи! Сейчас ещё одно послание отправим.
Монах снова посветил фонариком. В другой руке он держал большой запечатанный конверт без адреса. Точь в точь такой, как в прошлый раз.
- Получается, то письмо вы тоже написали?
- Нет. Я недостаточно быстро и грамотно пишу по-английски. Его написал сэр Саймон Алистер. Я только отправил.
Гвион ухмыльнулся. В темноте блестнул крошечный зуб.
Монах протянул ему фонарик и начал отодвигать панель освободившейся рукой. Открылась тёмная щель, а голоса с той стороны стали ещё чётче.
- ...Азия бывает разной, и структуры полярностей надо выписывать весьма тщательно и осторожно. Между Москвой и азиатскими странами намечается многополярный веер осей, и картинка может получиться очень неоднородной и даже причудливой. С Индией их сближает одно, с Ираном - другое, с Японией - третье, со среднеазиатскими странами - четвертое.
- Что это?- вдруг спросил голос Блэра.
Аваггду замолкла.
- Что такое?- Керридвен повернула голову.
- Что там бьётся за окном? Там какая-то бумажка.
Кроу поднялся и подошёл к окну. На фоне непроницаемой, как чернила, сингапурской ночи трепетала бумажка с одним-единственным иероглифом.
- Что там?- спросил Блэр.
- Тут что-то написано. Возможно, это провокация Тёмного братства. Надпись несомненно магическая. Да, всё так и есть,- Кроу отступил на шаг,- Там иероглиф. Сейчас нужна помощь нашего восточного отделения. Этот иероглиф неободимо расшифровать. Могу лишь сказать, что этот знак изображает человека в церемонных одеждах, который стоит возле кипящего котла и вдыхает...
- Этот иероглиф означает «смерть»,- подал голос стенограф,- или «карать». Это его основное значения.
-Вот видите!- Кроу ещё отступил на шаг,- Я был прав! Это китайская магия, на нас пытаются наложить проклятие! Надо на всякий случай поставить печать. Итак, я нейтрализую заклинание.
Он сделал насколько пассов.
- И, силой Нуит, лишаю заклятие силы. Потом ещё Звёздный Рубин, для верности. Итак... Апо пантос какодемонос! Бабалон! Хаос!
И тут всё взорвалось.
Сначала брызнуло стекло и побежали трещины по стене. Сэр Саймон Алистер почти успел удивиться действенности своей печати - но тут взрывная волна ударила ему в грудь и швырнула кубарем прочь, как ветер швыряет старую газету. Затрещала и врезалась в стену тлеющая жаровня, со звонким хрустом сорвалась люстра и рухнула прямиком на упавшего иезуита... Обломки кирпичей, куски побелки, обижигающе-горячая пыль... Кроу заорал, бросился в самую гущу, чтобы спрятаться, скрыться - но споткнулся, снова рухнал и угодил руками в осколки стекла.
Повеяло свежим ночным ветерком. В проломе стояли два сумрачных силуэта. Мгновение - и они уже в комнате. Ещё - и вот они вытаскивают из-под обломков оглушённую Аваггду. Сейчас Агата была похожа на мешок льна.
- Держите их!- кричит Керридвен.
Силуэты тут же определяются. Один взаливает на себя Агату и юркает в ночь, второй спокойно, почти деловито лезет в карман.
Госпожа Керридвен бросается на него, как тигрица. В руке у неё ножка от стула. Когда между ними не больше метра, оставшийся выставляет руку и даёт в упор шесть коротких, сухих выстрелов.
Видно, что он не профан. Рука даже не дрогнула.
Керридвен вздрагивает и падает навзнич, прямь на битые кирпичи. Силуэт прыгает в пролом. Ему вслед откуда-то сбоку раздаются ещё два выстрела.
Из тьмы кто-то поднимается. Он идёт медленно, подволакивает правую ногу. Останавливается возле пролома, смотрит наружу, сплёвывает и швыряет револьвер на землю. Тот срабатывает и стреляет. Неизвестный вопит и падат, держась за ногу.
- Проклятье!- орёт неизвестный голосом лейтенента Блэра.- Ушли! Ушли гады! Ушли! А-а-а, как больно! А-а-а! Ушли!..
Кроу поднялся и сплюнул пыль. Потом огляделся по сторонам.