— Что Москва запрещает, Мингрелия любит, — переводит Хобэн слова Евгения, зевает. — Само собой, — добавляет он.
Появляется кошка и получает свою долю приветствий. Старой печальной даме в крошащейся гипсовой раме определяют место над камином. Дети толпятся на пороге, хотят посмотреть, какие чудеса Тинатин привезла из города. Из деревни доносится музыка. На кухне кто-то поет — Зоя.
— Ты согласен с тем, что она поет, как блеет? — любопытствует Хобэн.
— Нет.
— Значит, ты в нее влюблен, — удовлетворенно констатирует он, набирая номер.
Пир длится два дня, но еще в конце первого Оливер вдруг обнаруживает, что присутствует на деловом совещании самого высокого уровня с участием старейшин. Но до этого он успевает узнать многое другое. Что при охоте на медведя лучше стрелять в глаз, потому что в остальных местах их тело защищено пуленепробиваемой броней из засохшей глины. Что мингрельские вина изготавливаются из разных сортов винограда и называются «Колоши», «Панеши», «Чоди» и «Камури». Что произносить тост, налив в стакан пиво, все равно что проклинать человека, за которого поднимается тост. Что предки мингрелов — те самые аргонавты, которые под предводительством Ясона приплыли сюда за Золотым Руном и построили крепость в двадцати километрах отсюда, где его и хранили. А сверкающий дикими глазами священник, который, похоже, никогда не слышал о Русской революции, объясняет Оливеру, что перед тем, как креститься, надо сложить два пальца и большой палец (или только большой и четвертый пальцы, его пальцы фокусника никак не могут этого запомнить), поднять их вверх, чтобы дать знать о своем желании Святой Троице, затем коснуться лба и правой и левой сторон живота, чтобы, посмотрев вниз, не увидеть дьявольского креста.
— В противном случае они могут набить тебе задницу клевером, — добавляет Хобэн и повторяет шутку на русском своему телефонному собеседнику.
Деловое совещание, на котором присутствует Оливер, посвящено реализации Великой Мечты Евгения. Мечта эта — объединить четыре деревни, расположенные в долине-кресте, в единый винодельческий кооператив. Чтобы этот кооператив, используя всю землю, рабочие руки, ресурсы четырех деревень и передовые технологии таких стран, как Испания, смог производить вино, которому не будет равных не только в Мин-грелии, не только в Грузии, но и во всем мире.
— Этот будет стоить многие миллионы, — лаконично комментирует Хобэн. — Возможно, миллиарды. Никто не имеет об этом ни малейшего понятия. «Мы должны строить дороги. Мы должны строить дамбы. И должны закупать сельскохозяйственную технику и создавать винохранилища». А кто заплатит за все это дерьмо?
Ответ однозначный: Михаил и Евгений Ивановичи Орловы. Евгений уже привозил виноградарей из Бордо, Риохи и долины Напа. В один голос они заявили, что вина превосходны. Приглашенные им специалисты замеряли температуру и количество выпадающих осадков, углы наклона склонов и уровень загрязнения, брали образцы почв. Ирригаторы, дорожные строители, перевозчики и импортеры просчитывали затраты, необходимые для воплощения его планов в жизнь, и пришли к выводу, что планы эти вполне реальны. Евгений твердо обещает селянам, что найдет деньги, беспокоиться им не о чем.
— Он отдаст этим говнюкам каждый рубль, который мы заработаем, — подводит итог Хобэн.
Темнеет быстро. Яростное кроваво-красное полотнище заката разворачивается за вершинами гор и исчезает. На деревьях загораются фонари, играет музыка, освежеванного барашка снимают с дерева и жарят на открытом огне. Мужчины начинают петь, остальные встают в круг и хлопают, внутри танцуют три девушки.
Вне круга старейшины о чем-то говорят между собой. Оливер их не слышит, Хобэн давно перестал переводить. Внезапно возникает спор. Один старик трясет ружьем перед носом другого. Все смотрят на Евгения, который отпускает шутку, на которую отвечают жидким смехом, подходит к спорящим. Широко раскрывает руки. Сначала упрекает, потом обещает. Судя по аплодисментам, обещание весомое. Напряжение спадает, старейшины довольны. Хобэн приваливается спиной к стволу кедра, в темноте он вдруг прибавляет в росте и ширине плеч.
В «Хауз оф Сингл» напряжение можно буквально пощупать. Строго одетые машинистки робко ходят по коридорам. Трейдерский зал, барометр настроения, гудит от слухов. Тайгер нацелился на большой куш. «Сингл» или сорвет банк, или лопнет. Тайгер готовится провернуть проект века.
— И Евгений, говоришь, в хорошем настроении? Прекрасно, — походя бросает Тайгер после короткого совещания, которое обычно следует за возвращением Оливера из очередной поездки на Дикий Восток.
— Евгений — молодчина, — поддакивает Оливер, — и Михаил во всем ему помогает.
— Прекрасно, прекрасно, — кивает Тайгер, прежде чем с головой уйти в дебри операционных расходов и колебаний биржевых котировок.
Тинатин присылает Оливеру письмо, в котором советует познакомиться с еще одной дальней кузиной, ее зовут Нина. Она — дочь умершего мингрельского скрипача и преподает в Школе изучения стран Востока и Африки. Оливер видит в совете матери Зои намек на то, что ему следует найти другой объект внимания, посылает письмо вдове скрипача и получает приглашение приехать в Бейсуотер на чай. Вдова скрипача — вышедшая на пенсию актриса, с привычкой приглаживать рукой остатки волос, но ее дочь Нина — черноволосая красавица со жгучими глазами. Нина соглашается обучать Оливера грузинскому языку. Начинают они с алфавита, прекрасного, но пугающего, и Нина предупреждает, что обучение может занять не один год.
— Чем дольше, тем лучше! — галантно восклицает Оливер.
Нина — девушка возвышенная и очень трепетно относится к своим грузинским и мингрельским корням. Она тронута искренним восхищением Оливера всем тем, что ей особенно дорого, тем более что ничего не знает о нефти, металлоломе, крови и взятках на семьдесят пять миллионов долларов. Оливер и не собирается портить ей настроение лишней информацией. Скоро она делит с ним постель. И если Оливер и догадывается, что Зоя, спасибо женской интуиции, знает об их союзе, угрызений совести он не испытывает: с какой стати? И радуется тому, что, улегшись в постель с Ниной, смог удалиться на безопасное расстояние от жены-хищницы важного делового партнера, чье обнаженное тело все еще призывно зовет его из окна верхнего этажа московского дома. Под руководством Нины он покупает книги грузинских писателей, сборник грузинских народных сказок. Слушает грузинскую музыку, вешает карту Кавказа на стене своей квартиры, где вечно царит беспорядок, в многоэтажном доме, построенном с помощью капитала «Сингла» в Челси-Харбор.
И Почтальон счастлив. Счастлив не вообще, ибо Оливер не воспринимает счастье как абстрактное понятие. Он находит счастье в том, что делает, в том, что создается с его участием. Он счастлив в любви, ибо полагает, что именно это чувство вызывает в нем Нина.
Счастлив в работе, если работа эта — поездки к Евгению, Михаилу, Тинатин при условии, что тень Хобэна маячит на значительном расстоянии, а Зоя продолжает игнорировать его. Если раньше взгляд ее печальных глаз неотступно следовал за ним, то теперь она не желает замечать его присутствия. Не появляется на кухне, если Оливер рубит там овощи, помогая Тинатин. В коридорах, на лестницах, в комнатах, Павел всегда при ней, она использует ширму своих волос, чтобы отгородиться от английского гостя.
— Скажи отцу, что через неделю будут подписаны все документы, — говорит ему Евгений у древнего бильярдного стола, убедившись, что в пределах слышимости нет никого, кроме Хобэна, Михаила и Шалвы. — Скажи ему, как только документы подпишут, он должен приехать в Мингрелию и подстрелить медведя.