- Я сделаю это, слышишь?! - заорал он что есть мочи, и девица отпрянула, но ему было плевать на неё. Он задрал голову вверх, пытаясь разглядеть хоть что-то в глубине чёрного неба, хотя бы одну звезду, которая услышит его слова и передаст Ей. - Я обещаю, мы будем вместе!
- Андрей, что с тобой?! - взвизгнула девица.
- Всё нормально, - Андрей коснулся браслета, вызывая такси. - Прогулка окончена. Лавстори тоже.
Тогда к нему, наконец-то, вернулось спокойствие - вместе с уверенностью. Он понял, как и зачем ему жить. Вскоре Андрей уволился и подал документы в аспирантуру на кафедру биотехнологии. Перед ним стояла непростая задача.
Сбросив маску послушного ученика ленивых профессоров, Андрей при каждом удобном случае демонстрировал успехи и выигрывал конкурсы, получая зарубежные и отечественные гранты. Он быстро прослыл восходящей звездой - перспективным молодым учёным, посвятившим себя изучению проблем анабиоза. Зашедшая в тупик крионика обещала эффективную гибернацию лишь на словах. Популярный среди беллетристов способ отдохнуть в криокапсуле был красивой, но неосуществимой выдумкой. Собственно, вся крионика представляла собой одну большую проблему. Тогда Андрей решил пойти другим путём. Если нельзя заморозить организм, то почему бы не устроить для него спячку? Гибернация, эстивация - эти механизмы работают в живой природе!
Он начал ставить опыты и через пять лет, вынеся на суд общественности первые результаты, получил международную премию за вклад в развитие науки. Используя ультразвук, он добивался замедления обмена веществ в сочетании с умеренной гиповолемией - организм замирал, впадая в оцепенение, затем его погружали в специальную капсулу, наполненную экспериментальным препаратом. Предложенная Андреем технология позволяла остановить рост и старение на время анабиоза. Физиологические показатели соответствовали норме, несмотря на то, что время «спячки» во много раз превышало срок жизни. Этот вопрос волновал Андрея; он исследовал беспозвоночных и грызунов, однако переносить полученный опыт на человеческий организм было рискованно. Но он решился - и заявил об участии в роли естествоиспытателя. К тому моменту Андрей уже возглавил кафедру экспериментальных биотехнологий Космического университета, и его заявление вызвало мощный резонанс в научных кругах. Кто-то называл его сумасшедшим, кто-то восхищался его смелостью, а кто-то сочувствовал.
А почему нет? Он шёл к своей цели год за годом. Если для встречи с любимой ему придётся разворошить весь научный мир, как осиное гнездо, он сделает это. Люди совершали невообразимые вещи, а он... Он не жаждал власти над теми, кто сильнее и выше его. Он не сражался с коллегами за лавровые венцы нобелевских премий, не искал всенародного признания и восхищения толпы. Ему нужна была только Муза, которую он потерял. Пожалуй, это самый честный мотив.
Эксперимент, правда, пришлось отложить: прежде следовало вычислить точку технической сингулярности и найти ту неизвестную эпоху, когда научные прорывы останутся позади, а человечество будет уверенно осваивать дальний космос. Исходя из того, что НТП - процесс антропозависимый и подчиняется тем же законам, что и развитие социума, Андрей отобразил его в виде гиперболы. Собственно, любые изменения в мире науки проистекали гиперболически, превращаясь в обычную точку на новой кривой, уже большего масштаба. Старт бурного роста космических технологий, по данным программы, разработанной учёным, должен случиться через двести тридцать лет. Андрей накинул ещё семьдесят - чтобы потомки уверенней чувствовали себя на межгалактических поворотах - и записал в блокнот заветное число. Триста. Столько лет он проведёт в спячке.
Подписав договор с Космическим университетом, он начал готовиться к анабиозу. Трёхвековой сон и пробуждение, после которого учёного доставят к Ней - это было условием его участия в эксперименте. Что такое три сотни лет в Её мире? Крупица бесконечности. То же, что и час, минута, секунда. Она даже не успеет соскучиться!
Поистине - шерше ля фам! Андрея ничуть не смущало, что по указанным в договоре координатам находилась чёрная дыра.