Здесь я хотел бы привлечь внимание к трактату Шопенгауэра "Об очевидном узоре в судьбе человека", который является "крестным отцом" взглядов, мною сейчас развиваемых. В трактате идет речь об "одновременности причинно не связанной, которую мы называем "случайностью". Шопенгауэр иллюстрирует эту одновременность географической аналогией, где параллели представляют поперечную связь между меридианами, которые считаются причинными цепочками.
Все события в жизни человека находятся в двух фундаментально отличающихся друг от друга типах связи: первый тип — объективная причинная связь природного процесса; второй тип — субъективная связь, которая существует только для ощущающего ее индивида и которая, стало быть, так же субъективна, как и его сновидения… Эти два типа связи существуют одновременно, и одно и то же событие, хотя и является звеном двух абсолютно разных цепей, тем не менее подчиняется и тому, и другому типу, так что судьба одного индивида неизменно соответствует судьбе другого, и каждый индивид является героем своей собственной пьесы, одновременно с этим играя и в пьесе другого автора — это недоступно нашему пониманию и может быть признано возможным только на основании убежденности в существовании заранее установленной удивительной гармонии.
С точки зрения Шопенгауэра, "у великого сна жизни… есть только один субъект", трансцендентальная Воля, prima causa (первопричина-лат.), из которой все причинные цепочки расходятся, как линии меридианов из полюсов, и, благодаря кругам параллелей, находятся друг с другом в смысловых отношениях одновременности. Шопенгауэр верил в абсолютный детерминизм природного процесса и в первопричину. Не существует никаких доказательств верности ни первого, ни второго предположения. Первопричина — это философская мифологема, которая представляется правдоподобной только тогда, когда принимает форму старого парадокса "Ev то rcav (единое во всем — лат.), единства и многообразия одного и того же мира. Идея, что точки одновременности в причинных цепочках или меридианах представляют собой "смысловые совпадения", имеет право на жизнь только в том случае, если первопричина действительно была единством. Но если она была многообразием, что не менее вероятно, то вся теория Шопенгауэра рушится. Такой же сильный удар наносит ей факт, который мы только недавно осознали, а именно, что закон природы истинен только со статистической точки зрения, что оставляет лазейку для неопределенности. Ни философские размышления, ни ощущения не могут предоставить доказательства регулярного возникновения этих двух типов связи, в которых одна и та же вещь является как субъектом, так и объектом. Шопенгауэр мыслил и писал во времена полного господства причинности, как категории a priori, и потому не мог не использовать ее при попытке объяснения "смысловых совпадений". Но, как мы уже видели, причинность может послужить относительно правдоподобным объяснением только в том случае, если мы будет опираться на другое, также ничем не подтвержденное, предположение о единстве первопричины. Тогда из этого неизбежно вытекает следующее: каждая точка данного меридиана обязательно должна находиться в отношениях "смыслового совпадения" со всеми другими точками того же градуса широты. Однако, это вывод далеко выходит за рамки эмпирически возможного, поскольку из него следует, что "смысловые совпадения" происходят настолько регулярно и систематически, что их существование либо вообще не нуждается в доказательствах, либо доказать его проще простого.
Приведенные Шопенгауэром примеры так же малоубедительны, как и все остальные. Тем не менее, его заслуга состоит в том, что он увидел эту проблему и понял невозможность легкого и поспешного ее решения ad hoc. Поскольку эта проблема связана с основами нашей эпистемологии, он, в соответствии с общим направлением своей философии, считал ее источником трансцендентальной предпосылки, Воли, которая создает жизнь и находится на всех уровнях, модулируя каждый из этих уровней таким образом, что все они находятся не только в гармонии со своими синхронными параллелями, но также подготавливают и устраивают будущие события, играя роль Судьбы или Провидения.