— А вы мне докажите обратное, — огрызнулся тот. — Факты, факты мне дайте!
— Факты? — сдерживая себя, сказал Казаченко. — А вот и факты. Факт первый… О баллистической экспертизе слыхали? Экспертиза доказала, что убийство в Алма-Ате совершено из пистолета, который изъяли у вас.
— Так ведь я же нашел пистолет! — крикнул Лыков. — Случайно! Мне его подбросили. На том стою и умру — не сдвинусь!.. Не приклеите!
— Само приклеилось так, что не оторвешь, — прервал его Казаченко. — Факт второй: жена убитого, и дочь, и домработница опознали шляпу. Что, и шляпу вам тоже подбросили? И носовой платок с розовой каймой тоже кто-то насильно сунул в карман? А ведь платок-то из квартиры Авериных. Установлено. Это уже третий факт, Лыков. Продолжать или пока хватит?
Лыков все больше мрачнел. На виске набухла и забилась жилка. Казаченко не отрываясь смотрел на него.
— Вы стреляли в Аверина, — продолжал Казаченко. — А подробности я хочу услышать от вас. Или будете настаивать на прежнем?
Лыков продолжал молчать. Казаченко хорошо понимал, что он сейчас лихорадочно ищет новую, выгодную для себя версию. Интересно — что придумает…
Но придумать Лыкову ничего не удалось.
— Прошу время, чтобы сориентироваться, — проговорил он наконец.
— Это уже лучше, — сказал Казаченко, вызывая конвойного.
В это же самое время Гинзбург допрашивал Замарчика.
Замарчик, сложив руки на коленях, сидел на стуле посередине комнаты. Худощавый, узколицый, уши торчат. Глаза смотрят настороженно.
К этому времени они уже располагали данными, что Замарчик дважды судим. По выходе бродяжничал, разъезжал по разным городам, совершал преступления. Вот говорят: лицо без определенных занятий. Наверное, это неправильно. Что касается Лыкова или Замарчика — занятия у них совершенно определенные!
Замарчик, как и Лыков, старался путать. То одно говорил, то другое. По мере возможности отрицал прошлое, преуменьшал свою вину.
И на этот раз шел долгий нудный разговор.
— Где и когда вы познакомились с Лыковым? — спросил Гинзбург.
— Я уж говорил. Случайно мы с ним в Ташкенте встретились. За выпивкой. А выпили — подружились.
Гинзбург достал из ящика письменного стола папку с делом и вынул конверт. В конверте паспорт, трудовая книжка, военный билет. Он показал их Замарчику и спросил:
— Это ваши документы?
— Мои.
— Изъяты при задержании?
— Да.
— А почему записи в них подделаны?
— Что вы, гражданин следователь! Все чисто, чище некуда. Никакой липы там нет.
— Мы не можем согласиться с этим, Замарчик. Вот заключение экспертизы…
Замарчик пробежал глазами акт, мельком взглянул на фотоиллюстрации.
— Раз ученые люди говорят, значит, так оно и есть, — согласился он. — Придется сказать вам — виноват. Пришлось подделать оттиски штампов и печатей, и записи кое-какие тоже.
— Цель?
— С производства, с шахты дезертировал, а хотел чистым остаться.
— Допустим… Но, мне кажется, тут что-то другое. А скажите, каким образом у вас оказался паспорт и другие документы на имя Райзиманова Ильи Алексеевича?
— Никаких документов, кроме моих собственных, у меня не было изъято.
— Странно. А вот в протоколе задержания лиловым по белому написано, что так было… И понятые подписали. Так были у вас эти документы?
— Нет.
— Ну что ж, послушаем, что говорит по поводу документов Лыков. Он же ваш дружок, вы сами об этом говорили.
Но едва Гинзбург достал из папки листы с протоколом одного из допросов Лыкова, как Замарчик перебил его:
— Вспомнил, гражданин следователь! Я ведь тогда очень расстроился, в парке, в Чирчике. И позабыл. Ночевали мы с Лыковым у одного моего кореша. Я с ним вместе срок отбывал. Ну был там еще один парень, а кто — не знаю. А когда утром встали и пошли опохмеляться, я случайно надел его пиджак. В пиджаке потом эти документы и нашлись.
— А кто же такой все-таки Райзиманов?
— Чего не знаю, того не знаю. И вообще, гражданин следователь, я больше показаний давать не хочу.
— Устали? — сочувственно спросил Гинзбург. — Понимаю, трудно опровергать всякий раз то, что невозможно опровергнуть. До следующей встречи.
Все эти разговоры шли бы, конечно, более определенно, если бы… Но эксперты из научно-технического отдела на вопрос, совпадают ли дактилоскопические отпечатки Лыкова и Замарчика с тем, который был обнаружен на выпиленном куске двери, отвечали отрицательно.
Эксперт Крюков дал заключение: фотокарточка в паспорте Райзиманова наклеена заново, оттиски печатей и штампы прописки тоже подделаны.