Пока не исчезли следы…
Начался осмотр мест происшествия — дороги, где нашли Носову, ее квартиры. Не пришедшую в сознание Дарью отправили в больницу, вместе с ней уехал Рогов.
Соседка Носовой, старая женщина, приглашенная в качестве понятой, рассказывала, утирая глаза зажатым в кулак платком:
— Живет она, Дарья-то, сейчас хорошо. Муж завидный попался. Смирный да работящий. Дома только вот редко бывает, все в поле. Топограф он, целое лето в степи.
Женщина всхлипнула.
— Третьего дня вечером гляжу: у нее мужчина. Незнакомый, высокий. Лица, правда, я толком не разглядела. Утром спрашиваю: ты что, Дашка, очумела? Опять за старое? «Нет, — отвечает. — Старого не будет. А человек этот нехорошую весть принес, испугалась сначала, да отвязалась от него — ушел. А то, боялась — Толя заявится». Это муж Дарьин — Толя, — пояснила понятая.
Ахметова заинтересовал рассказ женщины.
— Вы Дмитрия Епифанова знаете? — вдруг спросил он. — Не он это был?
— Митьку знаю, — серьезно, без тени удивления ответила старуха. Не он сюда приходил. Если б он был, сразу бы вам сообщила. Я его никогда не забуду, как он Ваську моего…
Старуха заплакала. Ахметов знал о печальной участи сына этой женщины — запойного пьяницы, которого уже дважды пытались лечить, но безуспешно. Однако о том, что этот человек связан с Епифановым, Ахметов не знал.
— А что он, Епифанов, сделал вашему сыну?
— Пить приучил, на темные дела таскал, вот что, — с горечью ответила старуха. — Молчала я, дура, боялась, в тюрьму Ваську упрячут. А лучше бы… Там бы воспитали. Все равно теперь не человек Васька-то мой… Дохлый он, за водку жизнь продаст.
Разговор этот происходил на веранде. В комнате старший оперуполномоченный угрозыска Лыков и следователь прокуратуры Туспеков с удивлением рассматривали четкий след, оставленный кем-то на подоконнике.
— Черт его знает, — сказал Лыков, — собака так легко взяла след с веранды в сад, а тут, мне кажется, кто-то ушел через окно на улицу.
В это время в саду послышались говор, шаги.
— Свои, — откликнулся Жуков на предупредительный возглас старшины.
Панченко сошел с веранды, вгляделся в темноту сада.
— Ведут кого-то, — сказал он.
Из-за деревьев вышли Жуков и Егорычев со своим Барсиком. Жуков подталкивал сутулого, обросшего рыжей щетиной парня с заложенными назад руками. Увидев приведенного, понятая охнула.
— Васька, — только и сказала она.
— Догнали у Большого карьера, — докладывал Жуков. — Залез в канализационную трубу и сидит. Это нашли у него. — Жуков протянул начальнику горотдела две двадцатипятирублевки и килограммовую фаянсовую гирю, завернутые в носовой платок. — Больше ничего не обнаружено, товарищ подполковник, — закончил Жуков. — Место задержания осмотрено тщательно. Задержанный ничего не говорит.
Васька бессмысленно хлопал глазами. Начальник милиции и его помощники знали, что этот человек умеет ловко выпрашивать деньги в поездах и на базарах, покупать и с выгодой перепродавать вещи. Не такой уж он идиот, особенно когда трезв. А сейчас нет ни малейшего признака, что пил.
Допрашивал его Ахметов долго и упорно. Васька тоскливо смотрел в сторону и ничего не отвечал.
Тем временем из больницы вернулся Рогов. Носова пришла в сознание, и с нею разрешили поговорить. Она сообщила, что ударил ее дурачок Васька, сосед. Он вызвал ее из дому, сказал, что на пустыре муж лежит пьяный. Когда Дарья поняла, что Васька врет, и хотела вернуться домой, он ударил ее чем-то тяжелым. Дарья хотела еще что-то сказать, но ей стало плохо.
Доклад свой начальник угрозыска делал при задержанном, и Ахметов с интересом наблюдал, как тусклые Васькины глаза вдруг ожили, забегали.
В то время, когда в городе на Дачной Ахметов допрашивал Ваську, а в горах, под шум дождя в маленькой палатке шел разговор между Николаем и его «гостем», по дороге к отдаленной усадьбе совхоза «Горный богатырь» мчался грузовик. За рулем сидел атлетически сложенный мужчина лет сорока с угрюмым и волевым лицом. Это был Митька-дезертир.
В предгорьях шел дождь, Митька спешил.
После неудачного посещения квартиры Дарьи, когда ему пришлось убегать через окно, он понял: о его приезде в город знает милиция. Не зря старый знакомый Панченко с молоденьким хлопцем в штатском в поздний час появились у Дарьи. Их он хорошо видел из неосвещенной комнаты.
Выскользнув ужом в окно, когда работники милиции входили в дверь Дарьиной квартиры, Митька побежал по улице, хоронясь в тени забора. Ему повезло. Возле утонувшего в яблоневом саду особняка стоял грузовик. Из-за забора доносился разноголосый шум.