— Нурум взялся за дело — порядок будет.
Был вечер выходного дня. В парке играла музыка. На танцплощадке кружились молодые пары. Те, кто постарше, сидели на скамейках или степенно разгуливали по аллеям. К звукам музыки примешивались оживленные разговоры, задорный смех. Так и тянуло туда, где отдыхали, веселились люди.
Прямо со смены в своей запыленной железнодорожной форме Михтарьянц завернул в парк. Хотелось после трудового дня подышать свежим воздухом, посмотреть на публику. И вдруг, словно вихрь, на него налетела группа молодых людей, оттеснила в угол. Завязалась драка. Вскрикнули девушки, шарахнулись в сторону зеваки. И как-то сразу угол опустел. На полу лишь остался лежать окровавленный железнодорожник.
На шум поспешили дежурившие в парке работники милиции. Один из них наклонился над лежащим:
— Мертв.
— Кто присутствовал при драке? — обратился сотрудник милиции к окружающим.
— Все присутствовали, — раздалось в ответ несколько голосов.
— А дрался кто?
— Какие-то ребята свалку устроили, а потом удрали…
Подъехал «газик» из горотдела. Начались поиски преступников. И сразу неожиданность — возле фонтана задержали двух парней в чистеньких костюмах, державших под мышками какие-то рубашки. Развернули — рубашки в крови. Задержанного Капустникова и его товарища доставили в горотдел милиции.
— Вы убили человека?
— Что вы нам приписываете? Понятия не имеем.
— Откуда на рубашках кровь?
— Подрались.
— На танцплощадке?
— Мы там и не были. В углу парка на нас налетели какие-то парни, носы нам поразбивали и скрылись. Пришлось умываться у фонтана и переодеваться. А тех парней мы даже и не знаем.
— А откуда у вас чистая одежда взялась?
— Э… Сестренка принесла… мы рядом живем.
«Сомнительно все это, — подумал дежурный. — Да и отвечают что-то торопливо, и бледные какие…» Но результата этот разговор не дал никакого. Дело было передано старшему оперуполномоченному Сыдыкову. Началась кропотливая работа.
Вторичные допросы подозреваемых ничего не дали. Они слово в слово повторяли свои показания на предварительном следствии. Не приносили результата и очные ставки.
Следствие затягивалось. И Нурум, быть может, впервые в жизни начал сомневаться в своих способностях. «Может быть, действительно, произошло все так, как рассказывают, и ребята ни в чем не виновны? — размышлял он. — Возможно, настоящие преступники скрылись, а мы от этих добиваемся чего-то… Конечно, прямых улик против них нет…»
— Как со следствием? — спрашивали Сыдыкова начальник горотдела милиции и руководители управления охраны общественного порядка.
— Подождем результатов судебно-медицинской экспертизы, — хмуро отвечал он.
И Нурум не ошибся. Вот и заключение экспертов: кровь на рубашках, изъятых у задержанных, и кровь убитого одна и та же. Остановившимся взглядом уперся в эту бумажку убийца и не слышит вопроса следователя.
— Что теперь скажете, Капустников?
А потом после обычной истерики и злобного плача признался.
— Да, Михтарьянца зарезали мы с товарищами. Я имел с ним личные счеты…
Одно время в городе участились случаи воровства и ограбления граждан. Причем преступления совершались примерно одинаковыми методами: кражи — посредством подкопа стен или взломов замков на дверях, а с прохожих либо снимали часы, либо отбирали деньги.
Пострадавшие твердили одно: грабителей было четверо, молодые люди. Но кто эти злоумышленники, узнать не представлялось возможным. Ограбленные о них ничего ясного сказать не могли.
— Налетели в темном месте, ограбили и быстро разбежались. В лицо никого не заметила, — жаловалась очередная жертва.
Но вот заявление от гражданки Коровиной.
— Одного негодяя я узнала. Валериком звать. Недалеко от нас живет.
Задержали Валерика. При обыске у него в квартире нашли часть вещей потерпевших. Недолго он запирался, назвал компаньонов: Юрия, братьев Геннадия и Виктора.
Следствие по делу грабительской шайки и на этот раз было поручено Нуруму Сыдыкову. Много хлопот доставили ему преступники. Если Валерик сравнительно легко сознался в грабежах и воровстве, то с другими обстояло несколько иначе: они отрицали свое участие в шайке.
— Где вы были такого-то числа в одиннадцатом часу вечера? — допытывался Нурум у Виктора.
— Дома.
— А ваш брат?
— Не знаю. Гулял где-то.
Проверили показания, выяснили, что дома его в тот вечер не было. Снова допрос. Но и он дал мало утешительного. Разоблачение братьев затруднялось еще и тем, что при обыске их квартиры не было найдено существенных вещественных доказательств.