Не успел каторжник пройти и сотни метров, как заметивший его стражник заорал:
— Эй, ты куда? Не дури! Вернись на работу! –бросился он вдогонку за Луцием, размахивая плетью, свистящей в воздухе.
Луций не сбавил темп, продолжая удаляться от него.
Стражник в три прыжка догнал беглого каторжника, на ходу обнажая меч, горящий холодным синим светом, — самое грозное оружие Энноса.
И только приблизившись к Луцию, патрульный заметил, то, что он принял за каторжную робу, было цветом кожи, блестящей также, как и меч в его руках.
Они встретились глазами, и стражник, увидев их, попятился назад. Ярко-ярко-синие, пылающие ледяным огнем, выражающие холодную ненависть и внушающие ужас. Это были не глаза человека, а демона, вышедшего из глубинного ада и представшего перед ним.
— Извините, что потревожил, — прошептал патрульный, пятясь назад, думая в этот момент: «Кажется, у меня от этого чертового аквомора крыша поехала, раз такое мерещится». И стражник без оглядки побежал назад, чтобы больше не видеть эту сущность, взгляд которой ему будет сниться еще много ночей подряд, заставляя просыпаться в холодном поту.
А Луций шел дальше и дальше. Попадающиеся ему другие патрули, так же охваченные диким ужасом, какой бывает только когда человек соприкасается с потусторонним миром, убегали, убеждая себя, что увиденное лишь плод их воображения.
«Наверное, голоса таких сущностей мы постоянно и слышим, и никакие это не галлюциногенные газы, как стараются убедить нас ученые», -подумал один из патрульных, встретив Луция. «Уволюсь отсюда, к черту их деньги, когда тут демоны разгуливают!»
Луций добрался до стены. Стражники предупреждающе закричали, затем выпустили десятки стрел, которые, просвистев в воздухе, врезались в беглеца, не причинив тому никакого вреда. Но и находящимся на стене было достаточно лишь встретиться с Луцием взглядом, чтобы, забыв обо всем, впасть в ужас.
Беглец перебрался через стену, оказавшись, наконец, на свободе. Никто и не пытался его остановить. Луций ликовал. Идя по Аквоморию, он впитал столько страха, испускаемого стражниками, что до сих пор чувствовал приятное тепло, греющее его тело.
Никто не искал сбежавшего каторжника, точнее, всем было не до него. Из шестисот работающих здесь охранников больше половины решили уйти в отставку, наотрез отказавшись выходить на работу за любое жалование, заставляя трястись от ярости и топать ногами коменданта Аквомория. Каждый, глупо улыбаясь, рассказывал правдоподобную историю, почему ему срочно нужно покинуть это проклятое место, но никто и словом не обмолвился об увиденном накануне демоне.
Вскоре Луций оказался в родном Нойзи, городе его сновидений, в городе, к которому когда-то были прикованы все его мечты и планы. Но это было в прошлой жизни, жизни незнающего бед богатого торговца. Теперь же, скитаясь между серыми постройками городских кварталов, он был всего лишь одним из множества бродяг, странствующих по бескрайнему Энносу.
В городской сточной яме, где в сливаемых дворцами местной знати помоях копошатся черные крысы, выискивая себе пропитание, недовольно зыркая красными глазами на греющихся здесь бездомных, Луций нашел своего сына Гая.
Перепачканный мальчуган опасливо взглянул на приближающегося к нему статного мужчину с ярко-синими, небесного цвета глазами и шарахнулся в сторону, не узнав отца.
— Стой! — крикнул Луций, стараясь задержать ускользающего сына.
Но тот даже не обернулся. Измученному за время долгих скитаний Гаю казалось, что его могут искать лишь для того, чтобы причинить вред.
— Гай, ты меня разве не узнал? — прокричал ему в след отец.
Но ужас продолжал гнать мальчика прочь от незнакомца.
Вскоре Луцию удалось схватить сына за плечи. Тот, пытаясь вырваться, словно дикий зверек, пойманный хищником, испуганно смотрел расширенными от страха глазами и, всхлипывая, закричал:
— Отпустите! Я ничего не сделал! Вы обознались! Пожалуйста, отпустите! — и на хлопающих глазах выступили слезы.
Луций прижал сына к себе:
— Разве ты не узнал отца? Гай, это же я, твой папа. Да перестань ты уже вырываться, проказник.
Ребенок резко замолчал, уставившись на Луция раскрытыми от удивления глазами:
— Как? — не веря, прошептал он, рассматривая отца. — Мне это не снится?
— Нет, Гай, тебе это не снится, — чувствуя, как у него самого выступили слезы, ответил Луций. — Теперь мы будем с тобой вместе, и так будет всегда.