Прошло несколько недель. Доведенный до изнеможения Гай начал восстанавливаться после перенесенных им испытаний. И Луций не отходил от сына ни на шаг, неустанно стараясь поднять ему настроение, уча заново радоваться жизни.
— Представляю лица стражников, — засмеялся Гай, когда отец рассказывал о своем побеге. — Так им и надо за то, что удерживали тебя!
— Видел бы ты их лица, когда они пошли увольняться, — смеясь, ответил Луций.
— Но ты не мог их видеть, ты уже был по пути сюда!
— Я же уже сказал, что способен видеть все, где бы это ни происходило.
— Я тебе не верю, — нахмурив лоб, серьезно произнес сын. — Ты все это выдумал, чтобы развлечь меня.
— А как же я оказался здесь? — лукаво улыбнувшись, спросил отец.
— Не знаю, но как-то по-другому, а мне не хочешь говорить, думая, что я не пойму, поэтому и придумал эту сказку, — неуверенно произнес ребенок.
— Хочешь, скажу, чем сейчас занимается твой давний соперник Дамон, который постоянно отбирал у тебя то, что ты раздобыл за день? — хитро спросил Луций.
— Никто у меня ничего не отнимал! — огрызнулся в ответ сын. -Тем более этот жирный нахал! Это я его бил, а не наоборот!
Луций потрепал Гая по голове:
— Правильно, мы Нованы не позволим, чтобы нас кто-то обижал, насколько бы сильнее не был наш противник.
Гай утвердительно кивнул головой.
— Считай это честным правосудием за твои синяки, сейчас Дамона у Кривого моста бьют двое старших ребят, уставших от его выходок.
Лицо Гая на мгновение просветлело. Отец заметил промелькнувшую улыбку, которую ребенок попытался скрыть.
«Мой сын», — самодовольно подумал Луций. — «И привычки как у меня в детстве».
С течением времени детский разум Гая сумел принять и поверить в правдивость слов в отца. Луций рассказал ему обо всех изменениях, произошедших с ним, кроме одной, пожалуй, самой главной — той, что превратила его в лионджу. Неизвестно почему, но у него не хватало мужества признаться, что он испытывает наслаждение, видя чьи-то мучения. Как бывает трудно сознаться близким в своих злодеяниях даже самым закоренелым преступникам, из-за страха разочаровать их любовь.
— Если ты стал бессмертным, я тоже хочу стать таковым, — однажды подумав, произнес мальчик, а затем серьезно добавил: — А то тебе скучно без меня будет.
Луций засмеялся при его по-детски наивных словах.
-Когда-нибудь я найду бессмертие и для тебя, обещаю, — и, почувствовав порыв тщеславия, договорил: — И для твоих потомков. Род Нованов станет бессмертным!
-А это возможно? — глядя на отца широко раскрытыми глазами, спросил Гай.
— Нет ничего не возможного в этом мире, сынок.
Сейчас Луций чувствовал себя богом на земле, способным на все. Ему еще предстояло узнать, как сильно он заблуждался.
Шли дни, Гаю становилось лучше, и Луций вернулся к своим мыслям о мести Маклингерам. Он начал подолгу оставлять сына одного, исполняя задуманное. Теперь они практически не общались. Впереди была бессмертная жизнь, поэтому Гай мог и подождать, а вот месть ждать не могла.
— Пап, давай просто уедем с этого места, которое принесло нам столько страданий, и начнем жизнь заново, — жалобно просил Гай отца, когда тот изредка появлялся в снятом им жилище.
Но Луций лишь отмахивался от него:
— Это вопрос чести, сынок. Как мы можем спокойно жить, когда Маклингеры не получили заслуженное?
И Гай, соглашаясь, грустно кивал головой.
Иов Фленгер Маклингер закончил работу и, бегло взглянув на стопку лежащих перед ним на столе бумаг, облегченно вздохнул. Все сходилось, никто не обманул их род ни на единую крону. Конечно, ведь как могло быть иначе, когда он был лучшим бухгалтером из когда-либо живших в Энносе, или, по крайней мере, он так считал сам.
Иов убрал бумаги в скрипящий от любого прикосновения ящик стола и, встав, повернулся к стене, где висел его плащ, собираясь уходить.
В этот момент бесшумно, словно от сквозняка, распахнулась дверь, и на пороге показался какой-то мужчина, уверенной походкой направившийся к нему.
— Если ты принес отчет, то ты уже опоздал, — крикнул Иов. — Я не задержусь ни на секунду! Так и передай своему господину, пусть он теперь сам отчитывается перед синьором Антони Маклингером!
Но мужчина не остановился, продолжая уверенно приближаться к нему. Они встретились глазами, и от этого ледяного взгляда у Иова встали дыбом волосы и тихонько затряслась нижняя челюсть.