«Интересно, что они будут делать, когда наступит осень?» – злорадно размышляла я по пути на работу. И наблюдала, как люди в масках и защитных костюмах чем-то поливают пышно зеленеющие деревья. Обрабатывают что ли от вредителей? Они поливали все посадки: и деревья, и кусты, и клумбы и даже газон. Если это яд, то он же при первом дожде растечется по всему городу. Тут гуляют люди, животные, птицы…
– Чем это вы поливаете деревья? – не удержала я и спросила у ближайшего работника.
Он зло глянул на меня из-под защитных очков.
– Какое тебе дело, иди отсюда!
– Это яд? – не унималась я.
– Нет!
– Так а зачем вы тогда поливаете их? Дождь же обещали.
– Какое тебе дело? Хочешь, чтобы я и тебя облил? – мужчина повернул в мою сторону пульверизатор и угрожающе им потряс. Я отстранилась – ну его – и поспешила на работу.
Я вышла на проспект, чтобы его пересечь и от удивления остановилась. Глаза округлились, рот открылся сам собой. Огромная растяжка висела над дорогой. «Если ты не за синий – ты против нас», – гласила она. Я осмотрелась, все вокруг будто не замечали этих слов. Правда я тут же отметила, что вокруг стало слишком много синих одежд.
*
Наступило лето, мелкий закончил учебу, они с моей сестрой улетели к бабушке к морю. Я погрузилась в работу. В конце августа у меня выдался отпуск, и я тоже улетела к морю. Мелкий пошел в четвертый класс, ну а мне настала пора возвращаться в город и на работу. Я прилетела поздним сентябрьским вечером, поговорила с сестрой, она была какой-то особенной мрачной задумчивости. Я оправдала ее состояние усталостью и отправилась спать.
На следующее утро, как у нас уже повелось, я провожала мелкого до школы. Мы вышли из подъезда. Я не сразу поняла, что произошло с этим миром. Мелкий был непривычно молчаливым и насупившимся. Не заболел ли? Он потянул меня на возвышенность за школой. Мы остановились. И вдруг я увидела картину целиком. Листва вместо желтой стала синей – она небольшими вкраплениями висела на деревьях, неспешно падала, еще терялась в зеленоватой траве.
– Так вот, чем они в мае поливали деревья. Красителем…
На работе, оказалось, ввели дресс-код: абсолютно синие костюмы. Тем, кто пришел без костюма, выдавали временную синюю накидку. За каждое последующее несоблюдение дресс-кода выписывали штраф. Тем, кто был против синего, предлагали уволиться.
В один из дней все вокруг стало абсолютно синее. Деревья облачились в сине-красную листву. Прохожие как-то резко полюбили синий и все его оттенки, женщины не брезговали синими румянами и помадами. А мы с мелким стояли на возвышенности у школы и смотрели вдаль, на синеющий город.
– Мелкий, как мы умудрились это допустить? – спросила я.
– Не знаю, – нерешительно пискнул он, поправляя синий костюмчик.
– Какой твой любимый цвет?
– Красный. Только ты никому не говори, ладно? – взмолился он.
– Ладно. А мой – желтый. И ты тоже никому не говори.
– Вот поэтому все вокруг такие злые? Потому что должны скрывать друг от друга то, что внутри? – спросил вдруг он.
– Да, – вздохнула я. – А еще потому, что не могут любить то, что хотят.
Зажегся большой синий экран, недавно установленный напротив школы. У женщины-диктора теперь вместо темно-малиновых были темно-синий волосы. Она с пресным лицом стала рассказывать, как у нас всё здорово, и как все любят синий цвет. Потом на заставке появились полоски разных оттенков синего и музыка, словно для конных скачек.
Мы с мелким синхронно вздохнули, он отправился в школу, я – на работу.
Конец