Наталья Косухина
СИНИЙ ВИРУС ЛЮБВИ
СИНИЙ ВИРУС ЛЮБВИ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Виктория Эргер
Говорят, любовь — это болезнь. Кто-то имеет к ней иммунитет, кто-то заболевает часто. Я полагала, что отношусь к первой категории, пока жизнь не доказала обратное. Причем пришлось убедиться на личном опыте, что не всегда болезнь поддается лечению.
За некоторое время до этого
— Упс!
Самое страшное слово, которое может произнести специалист по ядерному синтезу. Услышав его, я моментально активировала защитный барьер, и тело покрылось прозрачной, тонкой, но невероятно прочной пленкой. Обезопасив себя насколько возможно, настороженно покосилась на Эллочку, смуглую высокую брюнетку.
— Надо бежать? — спросила, готовая броситься прочь из комнаты.
— Пока не знаю, — ответила девушка, с которой я была вынуждена делить один кабинет на двоих.
— Определяйся быстрее, а то не хочется остаться здесь на веки вечные.
— Ты дочь военного, где ж твоя смелость?
Элла Ириас работала со мной в одной лаборатории и отличалась определенной небрежностью и опасным оптимизмом. И сейчас она пыталась призвать свой эксперимент к порядку.
— Будь проклят тот день, когда меня определили вместе с тобой в лабораторию, — пробормотала я.
— А кто в этом виноват? Сама! Пошла против воли отца, вот он тебя и наказал…
— Работой с тобой в одном кабинете. Большая удача для тебя, ведь никто больше не соглашался стать твоим коллегой. Теперь понимаю почему, — простонала я.
Приборы показывали, что нас уже не спасти. В тишине раздались щелчок, следом звук сирены и… взрыв. Я прикрыла глаза, обреченно вздохнув.
Новейшие разработки и испытания оружия проходили в помещении с высокой безопасностью, в специальной камере, которая ограждала нас от возможных последствий, плюс мы использовали защитную оболочку для тела. Однако было одно «но»: при аварии или любом незапланированном протекании эксперимента срабатывал протокол безопасности и изолировал комнату.
Когда нас извлекут из кабинета, на некоторое время ставшего тюрьмой, сказать сложно, но несколько часов у нас есть точно. Не исключено, что именно благодаря таким коллапсам мы с Эллочкой и стали подругами.
— Нужно было сразу бежать, а не ждать тебя, — заметила обреченно.
— Есть в этом и свои плюсы: опоздаешь на семейный обед по уважительной причине! — хмыкнула коллега.
Но это не помешает отцу и остальному семейству высказать все, что они думают по поводу моего поведения. Впрочем, возможно, и пронесет.
— Сварить кофе? — предложила Элла.
— Не надо! — Я быстро направилась к системе жизнеобеспечения. — Сама сделаю. Твои кулинарные шедевры меня пугают.
— Привереда, — сгримасничала она. — Понятно, что ты из высокопоставленной семьи, с соответствующим воспитанием… Но можно же щадить мое самолюбие?
Зная о моем происхождении, положении и связях родителей, Элла никогда не заискивала передо мной и часто шутила на эту тему, это и было одним из ее достоинств. Подруга не признавала условностей, поэтому с ней было легко и просто общаться.
— Хорошо, в виде компенсации положу тебе побольше корицы, — кивнула я, приступая к приготовлению напитка.
— Ты просто солнышко! А я пока расставлю фигуры на доске. Сегодня я за белых!
Во время долгих часов заточения шахматы — любимая игра, пришедшая к нам еще с древней Земли. Считается, что она развивает логическое мышление. Если работа с Эллой будет проходить так и дальше, смогу сменить профессию и пойти в космоисследователи.
Терминал запищал, возвещая о готовности кофе, и я принялась колдовать со специями. Вечер обещал быть долгим.
Постукивая каблучками, я направлялась домой по радужному мосту, одному из коридоров, скрепляющих стеклянные купола, под которыми жили люди на планете Медея. Нас с Эллой вытащили из лаборатории поздно вечером. Званый семейный ужин должен был вскоре закончиться, поэтому решила пройтись не торопясь. Нужно было многое обдумать.
Несмотря на космическую эру, с нами все еще оставалась масса пережитков. В нашем секторе Вселенной это общественное мнение, репутация и династические семьи. В одной из таких я и родилась.
Детство у меня было счастливым и радостным, я не знала горестей и жестокости мира. Любопытство и усидчивость обеспечили мне высокие оценки, а открытый простодушный характер — симпатию окружающих.