— Ты же знаешь Джейка. У него бывают моменты.
Моменты. Жизнь Джейка была сплошным гобеленом из моментов. Хорошие моменты, плохие моменты. Моменты, когда он доводил меня до грани безумия и заставлял сомневаться в каждом решении, которое я когда-либо принимал. И моменты, которые заставляли меня ненавидеть себя больше, чем я мог бы ненавидеть его — выкуси, Траветти.
— Он доставил неприятности?
Мисс Томас запнулась, широко раскрыв глаза, как будто сказала что-то, чего не следовало говорить, прежде чем покачала головой.
— Нет, не совсем. Но он подрался с мистером Скоттом.
— Подрался?
Я перевел взгляд на Джейка. Он натягивал свою ветровку «Ред Сокс» и в миллиардный раз повторял мистеру Скотту, что не умеет застегивать молнии. Мистер Скотт — другой учитель в этом классе — похоже, не испытывал никаких проблем с моим братом, так что, какие бы проблемы у них ни были раньше, они явно не затянулись.
— Ну, это была не драка, как таковая, — поправилась мисс Томас. — С Джейком произошел небольшой несчастный случай...
— Что за несчастный случай? — спросил я, и мисс Томас состроила извиняющуюся гримасу. Я сразу же узнал этот взгляд и понял, о каком несчастном случае она говорит. — Ах, — пробормотал я, кивнув.
— Он был не в восторге от того, что его привели в порядок.
— Да, — ответил я. — Он никогда не в восторге.
— Мы положили его грязную одежду в пластиковый пакет. Они в его рюкзаке.
— Спасибо. — Я постарался сказать, не бормоча и не испытывая смущения, которое часто испытывал за Джейка. Стыд, которого он никогда не испытывал за себя.
Джейк подошел к нам, застегнул молнию и был готов идти. Его рюкзак с Микки-Маусом был надежно закреплен на обоих плечах, а руки крепко сжимали лямки. Его улыбка, покрытая шоколадом, была улыбкой пятилетнего мальчика, застывшей во времени, в то время как его тело продолжало стареть вместе с моим. В этом году нам исполнится тридцать четыре, всего через месяц, и я был единственным из нас, кто это чувствовал.
— Мы едем домой, Блейк?
Я терпеливо улыбнулся брату и кивнул.
— Да, дружище. Едем. Только...
Я взял влажную салфетку из контейнера возле двери и, взяв его за подбородок, осторожно провел по его лицу. Шоколад исчез, оставив после себя обожающее выражение лица моего старшего брата, родившегося на две минуты раньше меня. Я положил руку ему на макушку и взъерошил густую копну каштановых волос.
— Ну вот. Все готово.
Мисс Томас пожелала нам хорошего дня и крепко обняла Джейка.
— Увидимся завтра, хорошо?
— С утра пораньше, да? — спросил Джейк, широко улыбаясь в предвкушении.
— С утра пораньше, — повторила она, и мы вышли из здания.
* * *
Наши родители, Пол и Диана Карсон, жили в Беверли, штат Массачусетс. Все в том же колониальном фермерском доме, в который они переехали сразу после свадьбы сорок лет назад, и по прошествии стольких лет он все еще был выкрашен в тот же солнечно-желтый цвет. Поездка из Салема была быстрой, меньше десяти минут, и, как обычно, мне хотелось, чтобы она длилась дольше, намного дольше, но не было никаких шансов, что я когда-нибудь перееду еще дальше.
— Ты позволишь мне побрить тебя перед тем, как я отправлюсь домой? — спросил я брата, когда мы свернули на грунтовую дорогу.
Джейк кивнул, не отрывая взгляда от дома.
— Конечно, Блейк. Конечно.
Я сделал глубокий вдох, чтобы подготовиться, и выключил двигатель. Джейк всегда и со всем соглашался, но выполнение задания превращалось в настоящую битву. Он плохо переносил перемены, даже если речь шла о чем-то простом, вроде удаления трехдневной щетины с лица и шеи.
— Пойдем, дружище, — позвал я, выходя из машины и направляясь к нему.
Я взял его рюкзак, пока Джейк вылезал из машины. А потом он терпеливо ждал, пока я закрою дверь. Мы поднялись по ступенькам крыльца, и, как и в любой другой день, наша мама распахнула дверь прежде, чем я успел достать ключи.
— А вот и мой мальчик, — сказала она, приветствуя Джейка в доме распростертыми объятиями. Он бросился к ней, заключив маму в объятия, которые почти поглотили их обоих. — Как прошел твой день сегодня, а? Хорошо?
Он кивнул, уткнувшись в ее плечо.
— Все было хорошо.
— Это здорово, — ответила мама, похлопывая его по спине. — Микки скучал по тебе сегодня. — И, услышав свое имя, неуклюжий пес Джейка, подбежал к открытой двери.
Джейк тут же отпустил маму и протиснулся в дом, чтобы со смехом упасть на пол в гостиной. Мальчик-переросток и собака покатились по полу в куче шерсти и длинных конечностей, а мама повернулась ко мне с натянутой улыбкой. Она скрестила руки на груди, и на какую-то долю секунды мне захотелось, чтобы та обняла меня так же, как моего брата. Как будто это я был ребенком, запертым в мужском теле, не обремененным взрослой жизнью и правдой о мире и ее боге.
— Ты останешься на ужин? — спросила мама, вероятно, из чувства долга, а не из желания.
Я вошел в дом и повесил рюкзак Джейка на крючок рядом с дверью.
— Думаю, можно, если у тебя достаточно еды. Вообще-то я думал побрить его...
— Папа может это сделать, — отмахнулась она от меня, покачав головой.
— Но я всегда это делаю.
— Ну, тебе не всегда нужно это делать, — резко возразила мама. — Папа вполне способен, если ты по какой-то причине не можешь этого сделать.
— Ты же знаешь, что это будет битва, если это сделает кто-то другой, — парировал я, мое терпение истончалось с каждой секундой.
— Да ладно, — закатила она глаза, — это всегда битва, независимо от того, кто это делает, и ты это знаешь.
— Ага, — выпалил я в ответ, вконец раздраженный, — и это будет еще больше, если...
— Эй, почему я всегда должен заставать вас ссорящимися? — вмешался папа, выходя в гостиную из кухни с натянутой ухмылкой. Он вытирал руки кухонным полотенцем и кивнул подбородком в мою сторону. — Привет, Блейк. Как дела?
— Отлично, — пробормотал я, проводя рукой по волосам и поворачиваясь, чтобы посмотреть, как Джейк проводит руками по мохнатой мордочке Микки.
— Я только что говорила Блейку, что ты вполне способен побрить Джейку лицо, — сказала мама папе таким раздраженным голосом, что я подумал, она вот-вот взорвется.
Бросив взгляд на папу, я увидел, что ухмылка сползла с его лица, как и предполагал. Он поджал губы и пожал плечами.
— Да, да, конечно. Я мог бы это сделать, если бы Блейк был слишком занят или что-то в этом роде. — Он перевел взгляд на меня и спросил: — Ты слишком занят?
— Нет, — покачал головой я и окинул маму взглядом, в котором смешались торжество и презрение, — все в порядке.
Густой дискомфорт поглотил комнату, как это всегда бывало. Мы всегда так быстро раздражали друг друга, так быстро заполняли огромные пространства между нами еще большей дистанцией, плотно заполненной напряжением. Я сразу почувствовал удушье, и отчаянная потребность в глотке воздуха обхватила мое горло холодными руками. Мне нужно было выбраться. Нужно было вернуться в Салем, в свой дом, за много километров от этого места и удушья. Отвернувшись от родителей, я наклонился и легонько постучал Джейка костяшками пальцев по плечу, давая ему понять, чтобы он поднимался наверх и шел в ванную. Но когда брат посмотрел на меня с невинным безразличием, совершенно не подозревая о нехватке кислорода и молчаливых угрозах задушить нас всех, я выдавил улыбку. Ради него.
Не было ничего, чего бы я не сделал ради него. Не тогда, когда был обязан ему жизнью.
* * *
— Ладно, дружище, думаю, все готово, — сказал я, споласкивая его бритву в раковине.
Джейк сидел на унитазе без футболки, а на подбородке, шее и щеках у него были пятнышки крема для бритья. Он пристально наблюдал за мной, пока я клал бритву на туалетный столик и брал полотенце, висевшее на двери ванной. Брат как будто пытался запомнить те действия, которые, как я знал, никогда не выполнит сам.