— Может быть, в следующий раз я смогу побриться сам, — сказал Джейк мне. Как он всегда делал.
Я улыбнулся, вытирая его лицо полотенцем.
— Да, может быть, — ответил я, кивнув.
— Ты ведь бреешься сам, да? — спросил Джейк, нахмурив брови, пытаясь разобраться с проблемой, с которой, похоже, сталкивался регулярно: почему я не могу делать то, что может Блейк?
— Да, — сказал я, кивая, а затем поднес руки к лицу, — но я ведь этого не делаю, не так ли?
Казалось, Джейк забыл о своем вопросе, и его губы растянулись в улыбке. Он покачал головой.
— Ты волосатый, — просто заявил он. — Я тоже хочу быть волосатым.
Я игриво покачал головой.
— Ты не можешь быть волосатым.
— Да ну? — поддразнил он, ухмылка не сходила с его лица. — Почему?
— Потому что никто не смог бы отличить нас друг от друга, вот почему.
Я схватил футболку брата и игриво кинул ее Джейку. Она упала ему на колени, а его улыбка стала еще шире от энтузиазма.
Джейк начал натягивать футболку и закричал:
— Да, они не смогут!
Я рассмеялся над его тоном.
— Мы выглядим одинаково, чувак!
Когда его голова показалась в вороте футболки, Джейк не пытался скрыть, что закатывает глаза.
— Мы носим разную одежду, чувак.
— Ну, может, если бы я побрился, чтобы соответствовать тебе, я бы тоже начал одеваться, как ты, — поддразнил я, изогнув бровь. — Я бы купил себе несколько футболок с Микки Маусом, куртку «Ред Сокс»...
— Ни за что! — Теперь он был на грани истерики, громко смеялся и запрокидывал голову. — Ты даже не любишь бейсбол!
Я пожал плечами.
— Эй, я когда-то увлекался им. Может, если бы я побрился...
Стук в дверь прервал мои слова, и я спросил:
— В чем дело?
— Не шумите там, — приказала мама с другой стороны. — Ваш отец пытается заснуть.
Глаза Джейка по-детски расширились, он испугался, что нас застукали смеющимися и веселящимися. Я бросил быстрый взгляд на часы. Было всего восемь часов вечера. И я понял, что папа никак не мог лечь спать так рано. Но не стал обвинять маму в том, что она убивает радость, а вместо этого ответил:
— Да, конечно. Извини.
Я слушал, пока ее шаги не затихли в конце коридора, после чего закатил глаза и насмешливо всплеснул руками. Просто чтобы заставить Джейка улыбнуться, чтобы снова услышать его смех. Потому что я любил своего брата. И ничто не радовало меня больше, чем видеть его счастливым. Даже в таких маленьких, почти незначительных проявлениях.
«Выкуси, Док».
Глава вторая
Я жил в теплом и уютном доме с тремя спальнями в пригороде Салема, всего в нескольких кварталах от центра жизни города. И приветствовал мрачное спокойствие, которое ощущал только здесь. Достаточно близко, чтобы быть рядом с братом, когда он во мне нуждается, и достаточно далеко, чтобы чувствовать себя вдали от родителей и места, где я вырос.
Здешние призраки были гораздо дружелюбнее, чем воспоминания о доме.
От общения с родителями у меня словно прибавился груз на плечах. Так было всегда, каждый божий день, но сегодня вечером я почувствовал непривычную усталость. Может, это был сеанс с добрым доктором, задавший другой тон на весь оставшийся день, но что-то было не так, что-то не сбалансировано. Поэтому я поплелся на кухню за пивом.
Обычно я не любил пить в будний вечер, но иногда было приятно снять напряжение.
С холодной бутылкой в одной руке и телефоном в другой, опустился на один из двух стульев у стола и посмотрел на другой, пустой стул напротив. И вспомнил, как год назад купил этот набор, чтобы заменить два изношенных столика с подносами, которые стояли у меня в гостиной. Я рассказал доктору Траветти о тех выходных. О дворовой распродаже, на которой побывал, и о том, как купил стол и стулья за бесценок. Когда показал ей фотографию, она лишь спросила, не собираюсь ли я купить еще стулья, на что ответил: «Зачем?»
Я снова поднес бутылку к губам, не сводя глаз со стула. Иногда мне нравилось представлять, каково это — сидеть напротив кого-то, кто не является моим зеркальным отражением, прекрасно понимая, что это не может быть чем-то большим, чем фантазия. Быть братом Джейка — это работа на полную ставку, которая не предусматривала ни медицинских льгот, ни зарплаты. Черт, я едва мог выкроить в своей жизни достаточно времени для своей настоящей работы, чтобы оплачивать счета. Так как же, черт возьми, я мог поддерживать отношения с кем бы то ни было, если такие обязанности сковывали и тяготили меня?
Вздохнув, я смирился и принялся рыться в телефоне, допивая пиво. Первым делом проверил почту и обнаружил сообщение от человека, который хотел новое тату. Сообщение было коротким и расплывчатым, а я ненавидел расплывчатость. Я был очень разборчив в выборе работы, соглашаясь в основном на нестандартные работы и делая лишь несколько исключений. А расплывчатое сообщение не давало мне абсолютно ничего, с чем можно было бы работать. Неважно, что я четко даю понять в каждой социальной сети, что предпочитаю подробное описание запрашиваемой работы.
Презрительно сморщив нос, я покачал головой, уже подозревая, что это не та работа, на которую в итоге соглашусь. Но все же быстро набрал сообщение с просьбой предоставить больше информации и даже указал свой номер мобильного телефона, если они предпочтут поговорить напрямую. Я отправил сообщение, затем осушил пиво и встал из-за своего маленького двухместного столика.
Из-за безмятежности, вызванной оглушительной ночной тишиной, не ожидал, что у меня за спиной зазвонит телефон. Я оглянулся через плечо на светящийся экран, на незнакомый номер, и подумал, не переключить ли его на голосовую почту. Было уже поздно, и мне нужно было поспать. Не успею я и глазом моргнуть, как наступит пять утра, и рутина моего дня начнется сначала. Но любопытство заглушило здравый смысл, и я потянулся к телефону, отвечая на звонок, прежде чем у меня появился шанс подумать дважды.
— Блейк Карсон, — отрывисто ответил я.
— Привет! — раздался бодрый женский голос на другом конце. — Извини, что звоню слишком поздно. Я только что получила письмо, в котором был указан этот номер, и подумала, что...
— Все норм. Не волнуйся об этом, — беспечно вставил я и изогнул губы в снисходительной улыбке. Я ненавидел, когда меня оценивали по поверхностным аспектам моей сущности, и еще больше ненавидел быть лицемером. Но существовал определенный тип людей, которых интересовала моя работа, и, если судить только по голосу, эта девушка не соответствовала требованиям. Точно мимо.
— О, хорошо. — За этими словами последовал вздох облегчения. — Мне очень жаль, что я была туманна в своем письме. Просто была так взволнована, что совершенно забыла сказать тебе, чего именно хотела.
Я снова сел за стол и откинулся на спинку стула.
— Все в порядке, — сказал я, проводя рукой по волосам. — Итак, что у тебя на уме?
— Ну, вообще-то я надеялась, что смогу прийти завтра в салон и показать тебе.
Я надменно вздохнул. Заявление соответствовало ее тону. Эту девушку интересовало что-то, что она увидела в Интернете, снимок, который она выудила из «Гугла» или «Пинтереста». Что-то, что, вероятно, было набито у кого-то другого. И теперь девчонка хотела, чтобы я набил эту картинку ей, а этого никогда не произойдет.
Очевидно, что это была пустая трата времени для нас обоих.
Тем не менее, это был мой заработок, и не было никакого смысла зарабатывать себе плохой отзыв. Поэтому я быстро, хотя и с трудом, принял решение остаться сердечным.
— Ты могла бы, — сказал ей, — но, честно говоря, я редко делаю что-то, кроме работ на заказ. Так что, если хочешь, можешь прийти на консультацию, и я нарисую что-нибудь по мотивам этого...