Я снова долбанулся головой, едва удерживая телефон поврежденной рукой, и потребовал:
— Скажи мне, что делать. Ты всегда говоришь мне, что я должен делать, так скажи мне что-нибудь сейчас. Скажи мне, что, черт возьми, я могу сделать.
— Блейк, мне нужно, чтобы ты меня выслушал, — сказала док ласковым голосом. — Я не юрист. И не знаю, как ты можешь бороться с чем-то подобным, но уверена, что способ есть. Но прямо сейчас тебе нужно успокоиться, потому что ты никому не поможешь, если будешь действовать в порыве гнева, хорошо? Давай успокоимся.
— И как, черт возьми, я должен это сделать?
— Ну, — сказала док, — почему бы тебе не рассказать мне о том, что случилось с Одри?
Глава двадцать девятая
Разговор по телефону с доктором Траветти успокоил меня, и в тот вечер Одри приехала погостить. Я был благодарен ей за то, что она не видела меня в худшем состоянии, потому что заслуживала только лучшего. И мы вместе решили, что при первой же возможности я поговорю с Эми, мисс Томас. Одри была уверена, что она знает, что мне делать, и я почувствовал спокойствие, зная, что у меня есть план.
Я провел выходные, утопая в ее объятиях и между ее ног, пытаясь утопить свои тревоги в чем-то, что не было алкоголем. Она и Фредди согласились сопровождать меня, чтобы потусоваться с Джейком в воскресенье, и выступили в качестве буфера между моими родителями и мной, зная, что они не будут пытаться вывести меня из себя, когда она будет рядом.
В понедельник все вернулось на круги своя. Мы с Джейком провели утро так, словно наши дни не были сочтены, и в этом была настоящая горько-сладкая грусть. Когда по дороге на работу завез Джейка в сад, я отвел Эми в сторонку и просто спросил, как могу оформить юридическую опеку над Джейком. Она удивилась, узнав, что я еще не являюсь его опекуном, и вкратце объяснил ей нашу личную ситуацию. Правда опустил подробности о матери, которая, как я только недавно признал, всю жизнь издевалась надо мной, и об отце, который позволял всему этому происходить, закрывая глаза.
В ее взгляде промелькнуло любопытство:
— Ну, я думаю, ты всегда можешь поговорить со своими родителями...
— Нет, сейчас это не вариант. Мне просто нужно знать, как поступить со своей стороны, не впутывая их.
«Пока я не увидел их в суде», — я также не упомянул об этом.
Медленно кивнув головой с невысказанным пониманием, Эми отправилась в свой кабинет, чтобы взять несколько брошюр, касающихся законодательства об инвалидности и получения опекунства. Затем тихим голосом она добавила:
— И еще, Блейк, если я могу что-то сделать, пожалуйста, даже не стесняйся спрашивать. Мы с Джейсоном всегда рядом.
В последующие дни я много раз думал о ее словах. О системе поддержки, которую я создал за время, прошедшее с момента знакомства с Одри. О людях, которых я держал на расстоянии вытянутой руки, пока она не вошла в мою жизнь и не стала связующим звеном между мной и всеми остальными. Одри соединила и вытащила меня с уединенного острова, на который я сам себя загнал.
Заслуживал ли я изгнания?
Больше я так не считал.
В пятницу я был ничуть не ближе к составлению плана, чем раньше, но в остальном был счастлив. Номер «МодИнк» со мной появился в продаже, и волнение от того, что мое имя появилось в печати, рассеяло суматоху предыдущих выходных. Одри настояла, чтобы мы пригласили Си и Шейна на ужин, чтобы отпраздновать это событие, и вот так я обнаружил, что готовлю блинчики и сосиски на гриле для стола на шестерых.
— Блейк, — сказал Шейн, подойдя ко мне сзади, — твой брат просто охренительный.
Я усмехнулся, покачав головой.
— Пожалуйста, не чувствуй себя обязанным говорить это.
Шейн насмешливо хмыкнул.
— Какого хрена? Почему я должен чувствовать себя обязанным? Я никогда в жизни не видел, чтобы кто-то так быстро собирал «Лего».
— О, он тебе показал, да?
— Да, черт возьми, показал, и, честно говоря, меня это не очень удивляет. Я имею в виду, что с твоим талантом я предполагал, что он тоже должен быть талантливым.
Я задумчиво кивнул, думая о его увлечении «Лего» и о том, что до аварии этого не было. Возможно, он и утратил свой талант к рисованию, но не полностью утратил свои художественные способности. Просто это проявлялось по-другому.
— Наверное, я никогда не думал об этом раньше.
— Эй, старик, что там с этим цветом? Он сказал, что я коричневый, и чувак, — он опустил взгляд на свой полностью черный наряд, — я совсем не коричневый.
Перекладывая блинчики на тарелку, я слегка усмехнулся.
— Да, он видит, э-э... — поджал губы, обдумывая, как ему это объяснить, а затем просто сказал: — Он видит ауры.
— Ни фига себе?
— Да, это... эм... дар, я думаю. Он хорошо разбирается в людях, знает, кому можно доверять.
Я передал ему тарелку и заметил, как Шейн сжал челюсти от беспокойства. Я уверенно улыбнулся и сказал:
— Коричневый — это хорошо. Обычно это означает, что ты дружелюбен.
Шейн одобрительно кивнул.
— Чертовски верно.
Затем он запнулся, прищурил один глаз и спросил:
— Значит, я ему нравлюсь, так?
— Да, — сказал я. — Все в порядке.
Шейн направился к столу с тарелкой блинчиков и сказал:
— Эй, знаешь, ты мог бы на самом деле использовать это в своих татухах.
Я переложил сосиски со сковороды на другую тарелку и прищурился.
— А?
— Я имею в виду, ты все еще можешь делать свою мрачную фигню, старик; это твой стиль. Но подумай об этом. Насколько круто было бы добавить немного индивидуального цвета в чью-то тату? Типа бабочки, но это необязательно должно быть то же самое.
— Ха, — пробормотал я, давая мысли просочиться внутрь. — Неплохая идея.
На самом деле, мне это нравилось.
— Ты мог бы работать с Джейком, — заметил Шейн, и напоминание о том, почему это не сработает, поразило меня как удар копьем в живот.
— Угу, — сказал я, не позволяя своим эмоциям вырваться на наружу. — Это определенно повод для размышлений, — и оставил все как есть.
* * *
Одри вышла из кухни с четырьмя бутылками пива, зажатыми между пальцами. Она раздала их Шейну и Си, а затем уселась ко мне на колени, передавая мне в руку бутылку холодного пива. Прижав ее спиной к своей груди, обнял ее за плечи и сделал глоток из бутылки. Закрыв глаза и прижавшись виском к ее виску, я слушал, как Джейк и Фредди оживленно играют в коридоре, пробовал пиво и в этот момент, в этот короткий и приятный момент, был счастлив.
— Боже мой, они такие милые, — прокомментировала Си, и открыв глаза, увидел, как она тычет горлышком бутылки в сторону коридора, как раз в тот момент, когда Фредди завизжал, а Джейк заявил, что «поймает его».
Одри кивнула.
— Они точно БФФ26.
Я скептически посмотрел на нее.
— Не знаю. Фредди что-то говорил мне о другом парне из его школы.
Обольстительно улыбнувшись, Одри покачала головой и взяла меня за подбородок.
— Не-а. Фредди сказал мне на днях, что Джейк — его лучший друг.
Затем, с нежностью, которую я привык от нее ожидать, она легонько поцеловала меня. Я вздохнул, как делал всегда, когда ее губы касались моих, как будто это был единственный раз, когда мне разрешалось глотнуть воздуха.
— Что ж, думаю, нам пора идти, поскольку этим двоим явно нужна комната, — поддразнил Шейн.
Одри отстранилась как раз вовремя, чтобы Си легонько ударила Шейна рукой в грудь.
— Спасибо, я сначала допью это пиво, — со смехом ответила она. Затем Си посмотрела на Одри и сказала: — Мой бывший забрал детей на выходные. Я собираюсь воспользоваться этим.
— Малышка, там ящик с двенадцатью бутылками для тебя, — ответила Одри, смеясь и снова прижимаясь ко мне.
— Аллилуйя! — Си отхлебнула пиво и подняла бутылку ко мне. — Я люблю твою девушку, Блейк. Она шарит.