Одри вернулась в салон и заняла себя тем, что болтала с парнями, пока они ждали, когда им сделают татуировку или пока закончат другие. Она без стеснения восхищалась талантом Девина и работой, которую я набил на его икре: черной маргариткой на фоне фиолетово-серой акварели. Весь день Одри беспрестанно хихикала, наполняя воздух чем-то иным, нежели музыкальные подборки Гаса и предупреждения, крутившиеся у меня в голове. А когда день закончился, она спросила, не голоден ли кто-нибудь, предложив перекусить, если мы заинтересованы.
Девин виновато покачал головой.
— Мы ужинаем в автобусе, но спасибо. Было очень приятно пообщаться с вами сегодня.
Затем он протянул мне визитку со своим личным номером.
— Дай мне знать, если захочешь прийти на концерт, чувак. Мы тебя проведем.
— И не волнуйся, — вмешался Себастьян. — Мы еще вернемся за тату. У меня еще есть немного места... кое-где.
Они ушли, и Гас выскользнул из своего кабинета. Он устало выдохнул, словно это он делал татуировки одну за другой в течение последних двенадцати часов. Похлопав меня по спине, Гас сказал:
— Ты хорошо поработал сегодня, парень. Ты справился с собой гораздо лучше, чем я. Ты должен гордиться.
Я с удивлением обнаружил, что киваю, потому что, черт возьми, я гордился. Я проделал с этими парнями одну из лучших работ, все они получили положительный опыт, и я сделал из них постоянных клиентов. Большего я и желать не мог.
Одри крепко обхватила меня за руку и спросила, готов ли я отправиться домой. Я не знал, имела ли она в виду свой дом или мой, но это было и неважно. В обоих было уютно, в обоих чувствовался дом, поэтому я кивнул.
— Ага, — сказал я, ведя ее к двери. — Пошли.
Глава тридцать первая
— У тебя когда-нибудь были серьезные отношения раньше? — спросила Одри за ужином, держа бургер в двух руках и озорно ухмыляясь. — Я имею в виду, кроме этих.
— О, так вот что это такое? — приподнял бровь, прежде чем откусить кусочек курицы-гриль.
— Мы уже обменялись признаниями в любви. Это довольно серьезно, — заметила она.
— Хм, — задумчиво кивнул я, прожевав. — Ты правильно заметила.
— И?
Я пожал плечами и положил свою курицу, чтобы взять картошку.
— Не совсем. В колледже у меня была девушка, с которой я встречался около года...
— Год? Это не совсем короткий срок, — рассмеялась Одри, ерзая на стуле от возбуждения. — Какой она была?
— Ты действительно хочешь услышать о моей бывшей девушке?
Я почему-то сомневался в этом. У меня всегда было впечатление, что женщинам неинтересно слушать о предыдущих отношениях. Тем не менее, Одри с готовностью кивнула.
— Хорошо, ее звали Лори. Она изучала искусство, и мы познакомились на одном из наших общих классов. Все было хорошо, пока я не привез ее домой, чтобы познакомить со своей семьей.
— Что случилось потом?
Я поерзал на стуле и перевел взгляд на окно. Шел снег. Мир был покрыт тонким слоем белой пыли и выглядел почти сказочно изнутри ресторана. Этот разговор и воспоминания, которые он навеял, заставили меня захотеть оказаться там, в леденящем холоде и зимней тишине. Но Одри считала, что лучше встретиться с болью лицом к лицу, чем хоронить ее заживо, и я почувствовал, как ее рука легла на мою, удерживая меня от желания убежать.
— Блейк?
— Да?
— Что случилось?
— Мама уговорила меня порвать с ней, — просто заявил я, прежде чем успел подумать об этом.
Одри, казалось, была застигнута врасплох, когда положила свой бургер на тарелку.
— Что ты имеешь в виду?
— Она, э-э-э... сначала она вела себя так, будто была к ней равнодушна. Знаешь, говорила о том, какая Лори милая, симпатичная и все такое. Пока не увидела, что она мне действительно нравится, типа...
— Как будто это может продолжаться долго? — мягко предложила Одри.
— Ага, — кивнул я, — именно так. Тогда она загнала меня в угол и начала упоминать обо всех этих вещах, с которыми мне следует быть осторожным. Например, о том, что она... что она... э-э... — я запнулся, вспомнив ужин в доме моих родителей, когда мама упомянула о том, что ее беспокоят отношения Одри с ее бывшим. Я покачал головой и прикрыл глаза рукой, пробормотав: — Я самый большой гребаный идиот на этой хреновой планете.
— О чем ты говоришь?
Опустив руку на стол, я посмотрел Одри в глаза и сказал:
— Она делала то же самое с тобой.
— Со мной?
— Ага-а-а. Она сказала, чтобы я был осторожен с тобой, потому что у тебя хорошие отношения с бывшим.
У Одри от удивления отвисла челюсть.
— Я не... что за... — Одри закрыла рот и покачала головой, прежде чем начать снова. — Ты же на самом деле так не думаешь, правда?
— Нет, черт возьми, — ответил я и серьезно добавил: — Но она всегда так делала. И я не знаю, то ли она не хочет, чтобы я был счастлив, то ли потому, что видит в чужаках угрозу, то ли еще что. Я ни хрена не знаю. И просто не могу поверить, что мне потребовалось столько времени, чтобы понять, какая она, черт возьми, злая ведьма.
— Я думаю, это печально, — тихо призналась Одри.
— Да, — кивнул я, — я тоже так думаю.
— Знаешь, — продолжила она, — то, что у вас двоих сейчас не все в порядке, не значит, что этого никогда не будет. Она все еще твоя мама, и, может быть, однажды, когда все это останется позади, ты найдешь в себе силы простить ее.
Я усмехнулся, качая головой.
— Я долгое время ненавидел себя, потому что она манипулировала мной. Думаешь, я когда-нибудь найду хоть каплю прощения для нее, в любой момент своей жизни?
— Я просто говорю, что никогда не знаешь.
Я ласково улыбнулся, увидев почти невинное выражение надежды на ее лице.
— У тебя гораздо больше веры, чем у меня.
Одри улыбнулась в ответ и откусила еще кусочек от своего бургера.
— Я просто хочу сказать, что никогда не знаешь наверняка.
* * *
Я резко проснулся в темной комнате и жуткой тишине. Была полночь, дом все еще был вокруг меня, и Одри все еще крепко спала рядом со мной, положив руку мне на грудь и обхватив меня ногой. Снаружи шел снег, с тихим шелестом падая на стекло. Все казалось спокойным и совершенным, и все же я не чувствовал ничего правильного.
Я сосредоточился на своем теле. Может, я что-то съел, возможно, еда была плохой. Но с желудком все было в порядке, без тошноты или приступов боли. Голова, спина, зуб не болели и вообще ничего не болело.
Глубоко вздохнув, я закрыл глаза и попытался снова заснуть. Я убеждал свой встревоженный разум обрести умиротворение в женщине рядом со мной, удобной кровати и мирной колыбельной снегопада за окном. Была зима, время года, которое я любил так же сильно, как осень, и в моей жизни было много хорошего. В этот момент не о чем было беспокоиться, и мне просто нужно было заснуть.
Но я не мог. Казалось невозможным обрести спокойствие, к которому я так отчаянно стремился, и чем дольше лежал, тем сильнее начинало биться мое сердце, приближая меня к панике. Наконец взволнованно вздохнул и сел в постели. Рука Одри соскользнула с моей груди, и я провел ладонями по лицу.
— Блядь, — пробормотал я, подтягивая колени. — Что за чертовщина?
— Что случилось, Блейк? — сонно спросила Одри, обнимая меня за талию.
— Я не могу уснуть, — слабым голосом объяснил я, положив руку ей на бедро. — Прости, что разбудил тебя.
— Нет, все в порядке, — заверила она меня. — Хочешь чаю? Может, это помогло бы.
— Ага... — кивнул, соглашаясь с этой идеей. — Ага, пожалуй, я так и сделаю.
Она сонно кивнула и откатилась в сторону.
— Хорошо, я поставлю чайник на огонь...
Я хмыкнул и поймал ее прежде, чем она успела встать с кровати.
— Нет, спи дальше. Я все сделаю.
Вздохнув, Одри снова кивнула.
— Не уходи надолго.