Я услышал задумчивый звук, прежде чем Одри спросила:
— Так кто же я такая?
— Ты будешь смеяться, если я скажу это.
— Обещаю, что не буду.
Вздохнув, я возвел глаза к потолку и повел плечом.
— Может, ты и есть мой ангел?
Я ожидал хихиканья или даже истерического смеха, но все, что я услышал, — это снова этот звук. Задумчивый и созерцательный.
— Послана на Землю, чтобы спасти тебя?
Я кивнул.
— Ага. Может быть.
— Ты был лучшим близнецом, чтобы спасти Джейка, а я была лучшим близнецом, чтобы спасти тебя.
— Может быть, мы выжившие близнецы, — сказал я, и мой голос застрял в горле, не в силах поверить, что я произнес эти слова вслух, — чтобы спасти друг друга.
Одри кивнула.
— По-моему, это более вероятно. Но это тоже сделало бы тебя ангелом.
Я рассмеялся.
— Ну, теперь мы знаем, что это все фигня.
— Необязательно, — Одри опустила голову, поудобнее прижавшись лбом к моему виску. Ее зевок был заразительным, и я обнял ее, принимая манящую руку сна. — Помни, Люцифер тоже был ангелом.
Фыркнув, когда мои глаза закрылись, я пробормотал:
— Значит, теперь я дьявол.
— Может быть, Кифер, — сказала Одри, используя прозвище, которое я когда-то считал дурацким, но теперь полюбил, — но кем бы ты ни был, ты мой.
— Да, это так, — согласился я, удовлетворенно вздыхая и обнимая ее за плечи другой рукой, — и я никуда не собираюсь уходить.
Глава тридцать четвертая
— Ты точно не хочешь, чтобы я пошла с тобой? — забеспокоилась Одри, собираясь на работу. Она застегнула белый кардиган поверх бирюзовой кофточки и добавила: — Я имею в виду, это всего лишь один день. Будет нормально, если я возьму отгул.
Я покачал головой, скрестив руки на груди.
— Перестань, я в порядке.
И я действительно это имел в виду. Проспав целых семь часов, я почувствовал себя готовым к тому, что ожидало меня дома. Но Одри это явно не убедило, она обратила на меня взгляд своих ярко-голубых глаз и презрительно прикусила нижнюю губу.
— Мне просто очень жаль, что я заставляю тебя идти одного.
— Не расстраивайся, — заверил я ее, разжимая руки и делая шаг вперед, чтобы поцеловать ее в лоб. — Иди на работу. Я буду здесь, когда ты вернешься.
Чувство вины прогнало беспокойство.
— Блейк, если ты действительно хочешь поехать в больницу, то...
— Нет, — остановил я ее, снова прижавшись губами к ее лбу. — Я поеду завтра. Ты была права, мне нужно провести один чертов день вне этой палаты.
Итак, после того как Одри ушла на работу, я сел в свою машину и направился через город по дорожке из опавших листьев и крупинок снега, оставшихся со вчерашнего вечера. Заезжая на свою подъездную дорожку, я почувствовал себя как дежавю из прошлой жизни, и меня охватило беспокойство, что, возможно, я все-таки не смогу этого сделать.
Дверь со стоном отворилась, и полы поприветствовали меня несвоевременным шепотом. Я обвел взглядом гостиную, увидел «Лего» Джейка, стопки пазлов и фильмов, и выдох, сорвавшийся с моих губ, показался мне последним. В этой похожей на раковину комнате мне стало не хватать воздуха, и я поспешил в свою спальню, чтобы отдышаться.
За закрытой дверью я принялся за работу, доставая одежду из шкафа и запихивая ее в спортивную сумку, которой не пользовался со времен колледжа, но все равно хранил. Я не знал, на какой срок нужно собирать вещи и как долго я пробуду у Одри, поэтому бездумно запихивал столько одежды, сколько вмещала сумка. Затем я заметался по комнате, хватая разные вещи, которых мне не хватало всю неделю, как вдруг наткнулся на информационную брошюру, которую мне дали в «Шейди Эйкрс» и которая все еще лежала на моем столе. Это заставило меня замереть на месте, и я уставился на улыбающиеся лица местных жителей, вспоминая планы своих родителей.
Независимо от того, проснется он или нет, Джейк все равно уедет.
— Твою мать, — пробормотал я, хватая со стола гладкий лист бумаги. Я прожигал взглядом четкие буквы и яркие цвета и повторил, на этот раз громче: — Твою мать.
Это произошло быстро, этот торнадо, который зародился у меня в животе и добрался до сердца. Бешеный вихрь ярости и отчаяния вырвался наружу через мои руки, когда я скомкал брошюру и швырнул ее через всю комнату. Она была слишком легкой, чтобы далеко улететь, и шмякнулась на пол всего в нескольких футах от меня. Этого было недостаточно. Мне нужно было больше, и, поддавшись ослепляющим эмоциям, я схватил книгу с ближайшей полки и швырнул ее в противоположную стену. Она ударилась о стекло, оставив царапину. Я взял другую.
— Ты, ублюдок, — прорычал я, швыряя книгу. Я поднял другую. — Ты сукин сын. Какого хрена я вообще сделал? Что, черт возьми, он сделал?
У меня не было времени почувствовать себя глупцом, когда я запрокинул голову и посмотрел в потолок.
— Ну что, мудила?! Где теперь твои гребаные знаки, а?
И, как я и предполагал, в пустом доме меня встретила лишь тишина.
— Ага, — пробормотал я, проводя тыльной стороной ладони по носу. — Так я, блядь, и думал.
Я схватил с кровати сумку и бросился по коридору в гостиную, когда меня остановил вибрирующий телефон. Нелепо было думать, что Всемогущий мог мне звонить, абсолютно нелепо, но рука все равно дрожала, когда я достал его.
Сюрприз, сюрприз — это был не Бог.
Я глубоко вздохнул, позволил себе на секунду почувствовать себя болваном, а затем ответил:
— Привет, Гас.
— Привет, Блейк, я не вовремя?
— Не совсем, — солгал я, вытирая рукой лоб.
— Как твой брат?
— Все еще в коме.
Я не хотел, чтобы это прозвучало так язвительно, но какого хрена? Он бы знал, если бы были новости. Это была светская беседа, и я не хотел ее вести. Поэтому я еще раз повторил:
— Что случилось, приятель?
Гас глубоко вздохнул и начал:
— Ну, я знаю, что у тебя сейчас много дел, Блейк. Я понимаю, через что ты проходишь, но в последнее время ты получаешь массу звонков, и я подумал...
— Ты меня увольняешь? — вклинился я, запаниковав и напрягшись. — Потому что, старик, если ты меня увольняешь, я...
— Уволить тебя? Господи, Блейк, успокойся, черт возьми. Ты слишком психуешь, знаешь об этом?
Я застонал и покачал головой, вспомнив, сколько раз доктор Траветти указывала мне на это.
— Ага, извини. Работаю над этим.
— В общем, я задумался о том, как обстояли дела в последнее время. Знаешь, твоя карьера пошла в гору — кстати, чертовски вовремя, — и что я не становлюсь моложе... — Гас замолчал и прочистил горло. — Кара беременна, я тебе говорил об этом?
— Нет, ты не упоминал об этом, — сказал хриплым голосом. Я бросил сумку у двери и направился на кухню за водой.
— Да, — ответил Гас, не в силах сдержать свою гордость. — Они с Мэттом приезжали в прошлые выходные и сообщили нам важную новость. Я скоро стану дедушкой.
— Поздравляю, Гас. Это потрясающе, — сказал я ему, подходя к холодильнику и доставая бутылку.
— Спасибо, — ответил он с огромной благодарностью. — Дело в том, Блейк, что я действительно хочу быть рядом со своим внуком, понимаешь? Я хочу быть тем крутым дедом, который нянчится с внуками, пока их родители работают. Я хочу иметь возможность водить его или ее в Диснейленд, аквариум и прочую крутую. фигню.
Откупорив бутылку, я задумчиво кивнул.
— Я понимаю тебя, старик.
— Я знаю, что именно поэтому ты не хотел брать на себя большую нагрузку, но ты ведь справлялся, верно? У тебя есть твоя симпатичная девушка и ее малыш, и, конечно же, твой брат, и ты хорошо справлялся. Верно?
Пока я пил воду, до меня постепенно начало доходить, почему именно он звонил, и, опустив бутылку, я ответил:
— Ну, на прошлой неделе...
— Ну, разумеется, мы говорим не об этом, — заверил Гас меня. — Это совсем другая ситуация, я имею в виду в целом. Все шло хорошо.