========== Часть 10 ==========
Можно долго протянуть наедине с воспоминаниями?
Они как любимый мягкий шарф на шее, на котором рано или поздно сообразишь повеситься.
Эльчин Сафарли.
Он проснулся от толчка, вызванного соприкосновением его тела с практически неподвижной гладью воды при падении с очень большой высоты, и только через время он понял, что это был сон. А ещё через несколько минут он понял, что пролежал на холодном бетоне целые сутки, если не дольше. Тогда он мысленно спросил себя:
- Сколько человек может прожить без еды и воды в ужасных условиях? - а затем Эбернети усмехнулся, - Всё-таки есть вещи, которых нам лучше не знать.
Он встал на ноги с трудом, чуть качаясь, словно в комнате отсутствовала гравитация. Его правая нога затекла, а плечо, где навсегда был запечатлён шрам от пули, чертовски ныла, напоминая о жаркой пустыне. Но одними мыслями не согреешься. На улице стоял истинный мороз ядерной зимы, (хотя это был только конец октября), а Хеймитч ужасно замёрз. Укутавшись в одеяло, он отправился к выходу, дабы продолжить свой путь. Верхние ступеньки были покрыты льдом, на них было сложно устоять, но даже этот факт не расстраивал больше, чем замерший замок тяжеленой двери.
- Видимо замок заклинило, когда я зашел внутрь, и сквозняк захлопнул дверь, - сделал заключение мужчина, снова дёргая за скользкую ручку.
Дверь не поддавалась. Она была плотно закрыта, через замочную скважину со свистом врывался холодный воздух. Эбернети медленно нажал на ручку, чуть приподнимая дверь, пытаясь снять ту с петель, надавил и почувствовал сопротивление: порывы ветра наваливались на дверь снаружи, впечатывая её в дверной проход с силой нескольких гигантских слонов.
Решив, что выбить или сломать её ему не удастся, он отчаянно стал искать любой вид оружия. К счастью, обнаружил нож во внутреннем кармане куртки, стало немного спокойнее, решил звать на помощь. Кого угодно, хоть бы тех уродов или каннибалов. Главное, чтобы дверь открылась.
Уже к вечеру сорвал к чертям голос, ужасно охрип.
- Чёртова дверь! Закрыта. Закрыта! Какого хрена было оставлять эту дверь закрытой?! Ненавижу, - безнадёжно рычал Эбернети, посылая проклятья и отборную ругань.
Вспомнил о навигаторе в часах. Осторожно, молясь всем известным Богам, включил голограмму, надеясь, что прибор ещё работает. Тот же в сою очередь откликнулись вялым приветствием, но всё же, мерцая, заикаясь и время от времени выключаясь, продолжал работать. Устройство связи барахлило, возможность связаться с кем-либо отсутствовала. По показаниям, можно было понять, что снаружи не так давно был выброс отменной порции радиации, поэтому собрались грозовые снежные облака и в помещении, которое спасло мужчину от смертельного облучения, стоял мороз.
- Просканируй помещение, - скомандовал мужчина.
Прибор послушно выполнил поставленную задачу, составляя целую карту. Тогда Хеймитч попросил найти все возможные выходы, включая вентиляционные шахты, скрытые лазейки или «что-то похожее». Но вариант оставался только одним – грёбанная железобетонная закрытая дверь. После это часы звякнули и больше не на что не реагировали.
- Замечательно. Ни фонарика, ни сигнальных. Все осталось у тех сраных уродов!
Его охватила ужасная ярость. Он почти набросился на несокрушимый объект, безуспешно пытаясь хоть немного сдвинуть её, из последних сил толкал, кричал, бил кулаками, не оставляя на костяшках живых мест, но это не давало эффекта. Тогда он вновь ударил по тяжёлой двери, но уже ногой, оставив на поверхности пыльный отпечаток следа своего берца. Он сделал последний отчаянный рывок, но не сделал поправки на то, что под его ботинками чуть раскатался лед и скользнув лицом по ступенькам, он брякнулся о бетонный пол. К его удивлению, падение сопровождалось жутким треском рвущейся кожи и ломающейся кости. Приземлившись, Хеймитч издал нечеловеческий вой, от которого кровь стыла в жилах. Острая кость прорвала ткань брюк, сейчас заливаемых кровью. Мужчина скорчился на земле с перешибленными ногами и руками, испытывая жесточайшие муки, до тех пор, пока болевой шок не лишил его чувств. Очнулся через несколько часов.
- Как же болит эта чёртова нога, - ругался про себя мужчина.
Кровь удалось остановить, наложив жгут, который он соорудил из края своего одеяла. На его теле не осталось живого места, почти все разодрано и в крови: кисти, руки, лицо, ноги. Голос полностью сел. Начался озноб. Он старался заснуть, но не мог, и это бесило ещё больше. Его состояние резко ухудшалось: он практически перестал реагировать на звуки, с трудом мог рассмотреть кончики своих палацев на руках, вытянув их вперёд, прибывал в каком-то бреду, выкрикивая лишь ему понятные вещи и, то и дело молил убить его, не в силах больше терпеть боль, что причиняли ему раны. Он лежал с закрытыми глазами, откинув голову на бревно, и слушал тихий шум ветра, напоминающий звук льющейся из крана воды.
- Воды не осталось, как же хочется пить.. – шептал Эбернети губами, и всё же решил попытаться заснуть. Но темнота вокруг него и плотно закрытые веки всё равно не давали ощущения полного мрака. Всё казалось, что перед его глазами кружатся желтые и зеленые круги, деформируются, расплываются, превращаются в россыпь золотого песка.
- Наверное, это от усталости, – подумал тот, представляя, что это не ветер шумит за закрытой дверью, а песчаная буря разыгралась, снова лишая его сна, как тогда, в их доме. Где рядом мирно спала Эффи.
Вскоре, потерял сознание. Прошло около десяти часов, прежде чем он снова открыл глаза, хотя Эбернети вовсе не почувствовал этого, и решил, что забытье длилось одно мгновение. Его внезапные обмороки участились.
- Я найду их чёртов лагерь! – хотел прокричать тот, но не смог. Тогда он захохотал так же беззвучно, широко открывая рот. Тело забилось в конвульсиях. Прошло немало времени, прежде чем ему удалось справиться с нервным припадком. Он заметил маленький обломок мело. Выпавший из стены, и, кое-как дотянувшись до него, крепко сжав его в руке, с усилием приподнялся и стал писать хаотичные фразы. Закончив с текстом откинул мелок и принялся читать в слух:
«Перед глазами все плывет. Мне жарко. Нога опухла, уже не болит. Практически ничего не вижу.
Если это прочтут, когда-нибудь.
Я всегда тебя… прости… я не брошу и не полюблю другую…
Разве я мог… бросить тебя одну… разве я мог забыть тебя, твои объятья…
Я люблю тебя даже сейчас, на последнем вздохе. »
Хотел что-то добавить, но писать больше он не смог и, затихнув, долго сидел, уронив голову на грудь, часто вздрагивая, пока руку не свело судорогой. Мужчина, съежившись от боли, стал сгибать и разгибать ее в локте. Он справилсяи с этим. И хотя все ненастья неумолимо делали свое дело, Эбернети яростно отстаивал каждый час, каждую минуту жизни.
Что они могли изменить, эти минуты?
В подобных случаях люди призывают смерть, как избавление от непосильных страданий, и покорно ждут неизбежного конца. Однако он всё ещё боролся за возможность увидеться с Эффи.
В конце концов, он решил, что последний шанс увидеться с родными – сон. Но и тут не повезло. Хеймитч неожиданно почувствовал, как волна ледяной воды ударила по освобожденному от верхней части комбинезона телу и лицу. Он открыл глаза и, сфокусировав зрение, рассмотрел вверху дырку, служившую вентиляционным проходом и своеобразной «вытяжкой». С трудом поднялся, забрался на бревно, стараясь держать равновесие. Стал счищать снег, обнаружил небольших размеров окошко, приваленное фанеркой и закрытой на решетку с замком. Дверь по-прежнему была заперта, но окно вселяло неимоверную надежду и силу. Спустился и сел на пол, с вызовом рассматривая свою новую цель. Через время. Немного отдохнув, снова поднялся на бревно, и цепляясь за решетку, попробовал открыть замок. Не вышло.