Александр усмехнулся.
- Остроумно. И вы думаете, что после этого ставки на Майкла резко упадут?
- Я в этом уверен, а фанаты - вещь непостоянная. Они поклонники только победителей. Если боец проигрывает, то он автоматически становится в их глазах неудачником. А кому нужен неудачник? От него все отвернутся.
- Гм, может быть.
- И кто будет этим человеком, который побьет Майкла?
- Ну, я думаю, что такового найти будет несложно. Немножко денег, и он даже знать не будет, кто же такой Майкл на самом деле.
2
На площади собралась огромная толпа. Беспрестанно щелкали фотоаппараты, и работали видеокамеры. А посмотреть действительно было на что. На самодельной, небольшой трибуне, перед целым рядом микрофонов, стоял новый чемпион США по боксу в тяжелом весе Майкл Тэтчер. Был вечер, и на улице стемнело. Однако Майкл стоял в перекрещенных лучах прожекторов. Весь его вид говорил о том, что чемпион самоуверен, и глубоко презирает всех собравшихся, но больше всех презирает он того, кому совсем недавно бросил вызов.
Рядом с Майклом стояли Жерар Дюпон, и несколько его телохранителей. Перед трибуной стояли корреспонденты, которые, отталкивая друг друга, совали в лицо Майкл свои микрофоны.
- Скажите, мистер Тэтчер, вы действительно бросили вызов чемпиону мира Эндрю Мейерсу?
- Не только бросил, но и настаиваю на этом. Если он, конечно же, не трус, он согласится на этот бой.
В глазах Майкла сверкало презрение. Все в нем говорило о том, что он считает себя непобедимым, и что прошлая победа сильно вскружила ему голову, внушив ему то, что и любая другая победа достанется ему также легко.
- Вы уверены в том, что сможете победить «Черную скалу», который уже много лет не знал поражений?
- Его сможет победить любой! Он такой же выскочка, каким был и Луи Бакстер.
- Не следует недооценивать своего противника. Кстати, Луи Бакстеру вы сломали нос. Как он сейчас себя чувствует?
- Мне абсолютно наплевать, как он себя чувствует. – Казалось, Майкл норовит выскочить из самого себя, настолько он был переполнен адреналином, чувством собственного достоинства, и презрением к противнику. – Не нужно ему было выходить на ринг против меня. Вы все убедились сами, что он мне просто не соперник. Я раздавил его одним ударом. Теперь я хочу проделать то же самое с Мейерсом, поскольку он занимает место, которое по праву должно принадлежать мне. Я – настоящий чемпион, а он всего лишь букашка, дутый чемпион, который всегда дрался только с заведомо более слабыми противниками.
- Не слишком ли сильное обвинение?
- Это справедливое обвинение. Я повторяю, что я настоящий чемпион, а не этот Мейерс. Если он хочет попытаться доказать обратное, то пусть выйдет против меня. Если у него, конечно, кишка не тонка.
- Эндрю Мейерс согласился на ваш поединок?
- Он что-то вякал по поводу того, что проучит меня, но я думаю, что он уже жалеет о своих словах. Такой маменькин сынок как Мейерс, просто не осмелится выйти против меня. Он жалкий трус. А трусам не место в боксе.
Внезапно откуда-то из-за спин корреспондентов послышался выкрик:
- Эй ты, уличный выскочка, сколько ты заплатил Луи Бакстеру, чтобы он лег после первого же твоего удара.
3
Шум и гам на мгновение стихли, и Майкл резко повернул голову, выискивая в толпе кричащего.
- Это кто здесь такой храбрый? – закричал он, всматриваясь. – Ну-ка выйди-ка, покажись!
К трибуне, расталкивая корреспондентов, стал пробираться невысокий человек среднего телосложения. Пробившись вперед, он повернулся к толпе, и крикнул:
- Неужели же никто до сих пор не понял, что тот бой был подставным! Неужели же вы верите в то, что человека можно отправить в нокаут одним ударом?
Майкл, перегнувшись через трибуну, посмотрел на дерзкого выскочку.
- Это кто здесь такой умный? – спросил он, стараясь придать своему лицу гневное выражение. Однако стоящему рядом Жерару показалось, что эмоции Майкла выглядят уж слишком фальшиво. Впрочем, все остальные этого не заметили, поскольку Жерар стоял ближе всех, а в сумраке выражение лица было не слишком-то отчетливо видно. И все же Дюпон решил прийти на помощь синтетику, так как еще не вполне полагался на его способности.
- Вот, пожалуйста, - воскликнул он. – Что и следовало ожидать. Как только кто-то приходит с улицы и побеждает чемпиона, так его сразу же начинают обвинять в мошенничестве. И вообще, какое нелепое обвинение. Неужели же кто-нибудь может всерьез поверить, что пришедший с улицы, никому не известный боксер, мог подкупить чемпиона, чтобы тот добровольно отдал ему свой пояс.