Дюпон помолчал, погрузившись в размышления, но на его губах блуждала улыбка предвкушения.
- Мы полетим в Америку, - наконец сказал он.
- Как? – Александр широко распахнул глаза. – Зачем?
- Как это зачем? Мы сами поговорим с этими людьми.
- Да вы что? – Александр едва не вскочил с места. – Вы понимаете, о чем говорите? Этими людьми занималось правительство Соединенных Штатов. Вы хотите вырвать их из рук Америки? Да вам никто этого не позволит.
Жерар покровительственно посмотрел на своего телохранителя.
- Ты будешь удивлен, Александр, когда увидишь, как много можно получить за деньги.
Александр подумал.
- А чего вы хотите достичь таким способом? – спросил он.
- То есть?
- Что дает вам тот факт, что двое остались в живых? Вы полагаете, что этого робота создали они сами, торговец наркотиками и культурист-отморозок?
Жерар хмыкнул, глядя на Александра. В его глазах промелькнуло теперь что-то, похожее на опасение.
- Все факты говорят о том, что те, кто создал этого робота, давно уже уничтожены. Возможно, самим же роботом.
3
Однако Жерар Дюпон был не из тех людей, которых можно было легко отговорить от того, что им пришло в голову. Слова Александра вызвали у него глубокие сомнения в успехе задуманного предприятия, но остановить его уже не могли. Вечером этого же дня он ворвался в дом с криком:
- Ванесса!
Он звал свою жену, но докричаться до нее в таких хоромах было не так-то просто.
- Ванесса!
На крик Дюпона появился кто-то из слуг.
- Что случилось, месье?
- Ничего не случилось. Ванесса дома?
Дюпон нетерпеливо подбежал к лестнице, и заглянул наверх.
- Да, она сегодня дома целый день. Никуда не отлучалась.
Жерар заторопился вверх по лестнице.
- Ванесса!
Его жена находилась у себя в комнате. Это была брюнетка сорока лет, по-своему красивая, но ее красота была несколько своеобразной, и оценить ее мог далеко не каждый. Она сидела на диване, поджав под себя ноги, и читала женский журнал. Услышав крик своего мужа, она порывистым движением отбросила журнал в сторону, и торопливо встала. За те годы, что она прожила с Жераром, она приучила себя во всем ему повиноваться, и не в чем ему не перечить. От этого зависело ее благосостояние. Нельзя сказать, что Жерар был жадным и грубым по отношению к ней, но он был из тех людей, которых невозможно было держать под каблуком.
Ванесса заторопилась на лестницу, но в дверях едва не столкнулась с мужем.
- Что случилось, дорогой?
- Помоги мне собрать мои вещи, я на некоторое время уезжаю.
Ее не удивило, что Жерар сразу же перешел к делу.
- Уезжаешь? Куда?
- В Америку, в Лос-Анджелес.
Он развел руками.
- Что поделаешь, дорогая, дела, дела, дела.
Ванесса ни о чем его не расспрашивала, она привыкла к таким неожиданностям мужа. Единственное, что она спросила, это надолго ли он едет.
- Да, надолго, - ответил Дюпон. – И полагаю, что очень надолго.
Главы 6 - 9
ГЛАВА 6
ПАЦИЕНТ ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ ЛЕЧЕБНИЦЫ
1
ЛОС-АНДЖЕЛЕС, 10 МАРТА 1999-ГО ГОДА. ПСИХИАТРИЧЕСКАЯ КЛИНИКА.
Утро в клинике начиналось как обычно. Сначала обход, затем положенные процедуры. Сестра, довольно тщедушная женщина лет тридцати катила перед собой тележку. Несмотря на то, что она работала здесь совсем недавно, у нее уже выработался автоматизм. Она четко знала, что и как нужно делать. Наличие вокруг нее психически больных пациентов, а проще говоря сумасшедших, весьма пугавших ее первое время, теперь уже не вызывали в ней такого страха. Возможно, она уже просто немного привыкла а, может быть, вторым фактором, благодаря чему она чувствовала себя в безопасности, было постоянное сопровождение ее двумя дюжими санитарами, всегда вооруженных резиновыми дубинками. Это было необходимо, так как в клинике содержались особо опасные преступники, среди которых были убийцы, маньяки, насильники, и прочие сумасшедшие всех мастей.
Длинные и широкие коридоры, с прочными дверями, в которых были узкие зарешеченные окна, всегда вызывали у сестры ассоциации с тюрьмой. Впрочем, это и была тюрьма, с той лишь только разницей, что содержались в ней не обычные заключенные, а те, кого суд посчитал невменяемыми. Хотя многие доктора могли поспорить с сестрой, так как они упорно не желали считать это место тюрьмой, а пациентов преступниками. Для них это были больные люди, нуждающиеся в медицинской помощи. Но все это для нее не имело никакого значения, так как она уже давно для себя решила, что нормальных людей не держат в палатах, с решетками на окнах и скованных наручниками. И она не заблуждалась на их счет, прекрасно понимая, что такие больные могут быть куда опасней, нежели обычные преступники.