— Нет... Ничего. Пока, мам, я позвоню позже.
Не дождавшись ответа, Дженна положила трубку и поспешила в гостиную. Оттуда доносились звуки мультфильма «Звезда Лоры». Опустившись на пол перед телевизором, девушка обхватила себя руками, привычно качаясь из стороны в сторону, и немигающим взглядом уставилась в экран. Тело послушно отозвалось на знакомую с детства мелодию — Дженна тихонько заплакала.
Мультфильм снова набросил на неё невидимую пелену грусти и тоски по детству — тёплую, как бабушкины руки. Только Роза говорила ей о своей любви именно так, чтобы Дженна точно чувствовала себя нужной. Дарили ли ей точно такие же ощущения слова Ларса? Не совсем. Это было сродни чувству лёгкого голода, как маковое зернышко, раз в день попадающее на кончик языка.
Каждое утро маленькая Дженна, проснувшись, устремлялась в бабушкину комнату, чтобы не пропустить начало любимой «Звезды Лоры», жадно вникая в сюжет и белой завистью завидуя дружбе девочки и маленькой Звездочки. Комната Розы сладко пахла гвоздикой и сахарной пудрой, на полках тускло поблёскивали фарфоровые статуэтки, изображающие балерин, а сама бабушка сидела на зелёном бархатном диване и сосредоточенно перебирала карты...
— Я знал, что тебе понравится, — Клеменс застыл в дверях, прямой, словно соляной столб.
Дженна вытерла мокрые ресницы и неопределённо пожала плечами.
— Ностальгия.
— Когда меня заберут обратно? — будничным тоном поинтересовался робот.
— Не сегодня, — девушка поднялась на ноги и, немного подумав, добавила, — Что будет, если вернуть тебя в фирму?
— Меня перепрошьют и продадут новому владельцу.
— И ты все забудешь?
— Да.
— Тебе не страшно?
— Не надо так, Дженна, — Клеменс с явным неудовольствием покачал головой.
— Что — не надо?
— Не наделяй меня человеческими качествами, это неправильно. Если уж решила обойтись без моего общества — иди до конца.
Дженна не ответила, лишь снова отвернулась к телевизору, краем глаза глядя в телефон. Ни одного сообщения — Ларс впервые не пожелал ей доброго утра.
Робот тем временем снова вернулся к созерцанию улицы сквозь оконное стекло. Дженне это казалось странным и занимательным — так пристально Клеменс изучал лица и повадки людей, словно хотел проникнуться и почувствовать себя их частью.
Почувствовать.
Дженна, прекрати.
— Ты когда-нибудь ела берлинеры?
Девушка не сразу поняла вопрос.
— Берлинеры?
— Да. Пончики.
— О, — Дженна смутилась от странного вопроса, — Очень и очень давно, хотя люблю их. А что?
Она поймала себе на мысли, что за все время Клеменс так и не моргнул. Это было жутко.
— Так странно. Ты совсем не выходишь на улицу?
— Да с чего ты это всё взял?!
— Смотри, — робот указал пальцем на небольшой магазинчик через дорогу от дома, — Там написано, что у них самые вкусные берлинеры во всей Германии. А ты их даже ни разу не ела. Следовательно, ты не так часто проходишь мимо, но ведь именно эта дорога ведёт к выходу в город.
— И что дальше?
— Может, сходим прогуляться?
— С тобой?
Мысль о прогулке с роботом показалась ей чудовищной. А вдруг увидит кто-то из знакомых?
— А что в этом такого? Тебя смущает, что я не настоящий человек?
— Да, смущает. Я не хочу никуда идти.
— Уверена?
— Да.
Клеменс отвернулся к окну, рассматривая уже привычного Дженне мужчину, идущего под руку с синтетической девушкой. Благо, модель осталась прежней. Машина что-то радостно щебетала, кокетливо проводя рукой по волосам, а мужчина благосклонно улыбался ей в ответ. Дженну передернуло при мысли о том, что каждую ночь эта парочка может предаваться любовным утехам. Она снова посмотрела на телефон. Экран был пуст, на панели уведомлений сиротливо висело сообщение о скидках в ресторане, из которого она частенько заказывала себе ужин.
Сердце девушки ёкнуло: а что, если сделать это назло? Гонимая решимостью, она окликнула Клеменса:
— А знаешь... Давай прогуляемся.
Робот с готовностью повернулся и к ней и довольно засунул руки в карманы. В его взгляде промелькнуло торжество, но Дженна этого не заметила.
***
Есть все-таки в осеннем Берлине какая-то своя, особая прелесть! Несмотря на капризную погоду, обрушившуюся на город мелкой россыпью дождя и порывистым ветром, багрово-золотистый пейзаж так и манил всех местных жителей и туристов прогуляться по оживлённым улицам.
Дженна и Клеменс стояли посреди Девичьего моста, соединяющего улицы Фридрихсграхт и Унтервассерштрассе прямиком через Купферграбен — рукав реки Шпрее. Мост этот считался самым старейшим в Берлине, а ещё, согласно легенде, в давние времена женихи переводили через него своих невест. Считалось, что если деревянные доски заскрипят — невеста не целомудренна.