Азим снял с запястья мертвеца маленький блестящий предмет и приказал Олану приблизиться. Тот увидел в лице Учителя глубокое страдание.
- Бери! - указал Азим на ноги.
Поборов ужас, Олан ухватился за лодыжки. Азим поднял труп спереди. Они стали спускаться, пока не достигли края трясины - Олан не решался думать о том, что собирается делать Азим.
- Бросаем! - сказал Азим глухо.
Они размахнулись, и подернутая мхом топь приняла тело. Какое-то мгновение оно лежало плашмя, а потом ноги провалились вниз, и труп начал подниматься, будто пытаясь встать. Тело быстро тонуло, и в последний момент Олану почудилось, что мертвец напоминает кого-то.
Трясина сомкнулась, Олан перевел глаза на Азима и понял:
тот же длинный подбородок и странно высокий лоб!
Азим резко отвернулся и тронулся вверх к окаменевшему серому Поридаму.
- Поридам! Олан!
У Азима стало неподвижное и все время меняющееся, как во время Ритуала, лицо.
- Здесь не было никакого мертвого человека! Поридам?
- Но... он тут лежал...
- Здесь никого нет!
- Нет... - эхом отозвался Поридам.
- Ты видел что-нибудь, Олан?
- Нет, - сказал Олан. - Я не видел.
Наблюдать за работой электронного графопостроителя было довольно скучно. "Счет варианта 567" - появлялась на экране терминала очередная реплика Большого компьютера Центра. "Процессорное время..." - и начиналось перемигивание таймера. "Закончен вариант 567" - раздавалось попискивание это лазерный карандаш рисовал на изопластине полученный результат. Затем графопостроитель скидывал пластину, ставил чистую, и начиналось снова: "Счет варианта 568..."
Реф прошелся по кабинету. Теперь, когда программе работала, он чувствовал свою придаточность к Большому, Почти ненужность. Он набрал на видеофоне номер жены.
- Привет! Как у тебя?
Она чуть повернула окуляр к схеме энергетики Городе, переливавшейся светящимися точками.
- Обычная нервотрепка: каждую минуту ждешь, что все начнет разваливаться.
- Йона не звонила?
- А почему она должна звонить?
Линза мигнула - на ней проступило лицо шефа.
- З-з... - он помолчал, собираясь с силами. - С-с-сколько?
- Пятьсот семидесятый идет, - ответил Реф.
- Л-ладно. Н-н-неси... с-сюда.
В кабинете шефа, кроме него самого, глубоко и неподвижно сидевшего в кресле, Реф застал человек десять, из которых только двое были знакомы ему. Но и этого хватило, чтобы почувствовать уважительное недоумение. Одним был директор энергетической комиссии Гритс, вторым - Имеэл, генеральный конструктор сектора космических исследований,
Реф невольно притормозил на пороге. Шеф сделал приглашающий жест и предложил продемонстрировать изопластины. Все окружили стол. Реф вынимал из кассеты пластины, рядами раскладывал по блестящей металлической поверхности, пока не занял ее всю.
- Точность, насколько можно судить, очень большая, - заметил кто-то незнакомый.
- Да, у нас результат был хуже, - сказал Имеэл. - Но принципиальной разницы нет. Нет принципиальной разницы,
Реф убедился, что большинство изучает графики очень пристально очевидно, в них содержалось нечто весьма для них важное.
- В-все т-т-то же, - выдавил шеф.
Присутствующие расселись по креслам, а Реф, не зная, что делать, стоял.
- Мы обязаны поздравить нашего коллегу, - сказал Имеэл. - И поблагодарить за блестящие результаты...
- С-с-спасибо, Реф. Иди, - распорядился шеф.
"Закончен вариант 596" - стояло на экране, когда Реф вернулся к себе. И сразу запищал графопостроитель.
Реф автоматически бросил взгляд на табло. До обеденного перерыва сорок восемь секунд. Есть время подумать. Кто были те люди, которые чувствовали себя равными с Гритсом и Имеэлом и с таким волнением изучали графики, полученные его программой? Реф смаковал гордость за свою работу, но ему хотелось бы знать, в чем, собственно, ее важность?..
В меню оказалось опять всего одно блюдо - Тхем, и, разбивая твердую оболочку, Реф первый раз в жизни подумал, что помнит Тхем с раннего детства именно таким. Менялись моды на цвета и густоту биомха; появлялись и исчезали персонажи ночных видений; совершенствовалась конструкция капсул. А Тхем всегда оставался тем же: круглый, белый с разноцветными прожилками. Будто трудно изменить хоть упаковку!
Едва Реф возвратился, как его снова вызвал шеф.
- Пообедал? - протяжно спросил он. - Зайди ко мне, будь добр.
Эге, случилось нечто серьезное, раз он позволил себе принять снимающее голосовые судороги, но очень вредное лекарство!
Старик был уже один.
- Ты сделал действительно отличную программу, Реф, - сказал он и замолчал так надолго, что Рефу стало не по себе.
- Вот что, - наконец произнес шеф. - Сними счет с Большого. Собери полученные варианты и вместе с программой сдай на хранение.
Реф, потрясенный, не находил слов. Потом многолетняя привычка не спрашивать дала сбой. Он заговорил толчками:
- Шеф... в чем суть... что обрабатывала моя программа?! Старик медленно поднялся и сделал совершенно невероятную вещь - сел на стол так, что ноги болтались над полом.
- Ладно, скажу. Это был теоретический просчет возможности тяжелого синтеза.
Судя по выражению физиономии, он получил истинное удовольствие от недоумения Рефа.
- Мы ограничивали себя во всем, чтобы успеть найти новый источник энергии. Когда еще только начали жечь уран, поняли, что даже его надолго не хватит - на энергии распада не протянешь. Единственной перспективой был синтез. А ты еще раз высчитал, что синтез для промышленного выхода энергии невозможен... Вот так, - шеф сполз со стола, лицо его приняло обычные старческие очертания, и он опустился в кресло.
- Вот еще что, - отвернувшись, промолвил он. - Из всех нас, по-моему, только ты знаком с женой Зоанда... тебе предстоит съездить к ней и сообщить, что Зоанд погиб.
Старик положил на стол блок-жетон.
Реф похолодел от нового удара. Но в голове поворачивалась единственная идиотская мысль: до чего странно выглядит жетон отдельно от человека.
- Все, - ровным голосом сказал шеф. - Иди. Реф взял жетон, спустился на свой этаж, отдал приказ Большому прекратить счет. Сложил в контейнер изопластины. Вышел в коридор, сел в лифт и нажал кнопку самого нижнего яруса. В длинном тоннеле стены, потолок и пол покрывал мягкий пористый звукоизолятор. Реф находился в глубоких недрах, под черепной коробкой Большого. Сквозь метровые стены чудилось бормотанье миллиардов электронных мыслей. Пройдя метров пятьсот, он завернул в коридор поуже и в конце его нашел дверь с ужасной в своей простоте надписью: "Архив"...
Вечером Реф застал жену лежащей на тихонько жужжавшем виброматрасе. Она забавлялась механической змеей. Игрушка пыталась заползти ей на живот, а жена с улыбкой спихивала ее обратно.