Шерлок хватает пиджак, переобувается и, даже не зашнуровав ботинки, спешит за Джоном. Они проходят мимо стойки медсестры, спускаются в лифте и попадают на освещенную солнцем улицу, где их ожидает машина Майкрофта.
***
Шерлок обнимает миссис Хадсон. С языка почти слетает «Хадсон», но он не произносит этого вслух — слишком грубо. Джон, напротив, чересчур суетится. Он подталкивает Шерлока вверх по лестнице, чтобы поскорее уложить на диван, всучив одеяло, чашку чая и печенье. В конце концов, он возвращается на кухню, чтобы позвонить терапевту, и Шерлок вслушивается в разговор.
«Да, мне нужно записать нового пациента. …Да, по направлению. Доктор Джейн, Дэ-Жэ-Е-Ий-ЭН. …Шерлок Холмс. Смешанная афазия. …Достаточно тяжелая; он освоил всего 4 слова. …Удар по голове тупым предметом», — Шерлок слышит, что Джон намеренно опускает подробности: «Он помешал преступнику. Семь, ммм, нет, восемь дней назад. …Очнулся на третий день. …Нет, никогда. …Только той ночью. …Да, знаю, я врач. …Да, на скрипке. …Хорошо. …Ладно. …Да, спасибо. До свидания»
Джон возвращается, протягивая визитку. На задней стороне аккуратным военным шрифтом выведена новая надпись: «Понедельник, 14:30». Шерлок кивает и неожиданно понимает, что устал; теперь, когда утренняя суматоха позади, делать все равно нечего. Он отставляет чай и растягивается на диване. Голова все еще побаливает; он накрывает лицо ладонями, чтобы избавить глаза от назойливого света.
Когда он просыпается, Джон дремлет в кресле. Шерлок запускает в него подушкой.
Джон чертыхается.
— Мог бы просто позвать по имени. Не прикидывайся, что забыл. Два дня ты только его и болтал.
Шерлок кривит губы и, дразня, соглашается. «Джон», — он смакует каждый звук, произнося имя друга хриплым ото сна и долгого молчания голосом.
Джон раздувает ноздри и закатывает глаза — но все равно выглядит польщенным. «Как насчет чая?» — он встает, собираясь пойти на кухню.
Шерлок кивает; слово «да» пока еще не поддается. Он встает, и пока вспышка в глазах Джона не переросла в лекцию о постельном режиме, проходит к окну, чтобы взять скрипку. Он колеблется, настраивая струны непривычно долго. Что, если он и это забыл? Что, если все, что у него осталось — только мимика и имя Джона?
Он начинает с Моцарта, и мелодия рождается так же легко, как и раньше. Чувствуя облегчение, он переходит к Песням Мендельсона, которые Джон слушает с явным удовольствием.
— Мне нравится. Что это?
Шерлок останавливает игру, и рот сам собой открывается для ответа.
На несколько мгновений они застывают. Шерлок — с зажатой подбородком скрипкой и все еще открытым для ответа ртом, Джон — с широко распахнутыми глазами и пылающим лицом. В конце концов, Джон сникает и тянется к чашке. «Прости», — говорит он. «Я просто… Извини».
Шерлок закрывает рот и замирает, с любопытством изучая Джона. За все время в больнице тот ни разу не забывал о том, что он не может говорить. Так почему забыл сейчас?
Но простое наблюдение за Джоном не дает ответа, а Шерлок все еще не может спросить, так что через мгновение он снова вскидывает смычок — и комната наполняется музыкой Мендельсона, которого он исполнял столько раз, что можно забыть о нотах.
Как же уютно и по-домашнему звучит повторяющее мелодию мурлыканье Джона.
========== Ничтожество ==========
Принято, что первый прием длится недолго — достаточно для того, чтобы познакомиться и оценить, насколько доктор и пациент подходят друг другу. Шерлок хочет, чтобы Джон пошел с ним. Только он способен смягчить ущерб, нанесенный очередной ужасающей репликой друга — в понятиях этики Шерлок, увы, бессилен. Но секретарь настаивает, чтобы Шерлок зашел в кабинет один. Шерлок заключает, что оскорбить кого-то молча не по силам даже ему, так что остается лишь стиснуть руку Джона и, получив благословение, отправиться на прием одному.
При виде Шерлока доктор Хиггс искренне улыбается и встает, протягивая руку для приветствия. Кабинет светлый, вокруг царит порядок; вдоль стен выстроены полки с самыми разнообразными музыкальными инструментами. Судя по всему, обстановка кабинета отражает натуру его хозяйки.
— Джулия, — они пожимают руки. — Мне обращаться к вам по имени или официально?
Шерлок теряется. После паузы он поднимает один палец. Первый вариант.
Она кивает:
— Что ж, Шерлок. Рада знакомству, — похоже, для нее общение «на пальцах» не выглядит чем-то из ряда вон.
— Ваш друг доктор Ватсон при встрече упомянул, что вы играете на скрипке.
Она садится за небольшой столик в углу, приглашая занять место по диагонали от нее.
Он холодно кивает. Сам он подумывает сесть напротив, но резонно заключает, что спор в данной ситуации не поспособствует налаживанию отношений (читай «выздоровлению»), и соглашается занять указанное место.
— Это великолепно, — ненавязчивый комплимент в духе Джона явно возвышает ее в глазах Шерлока, — у вас музыкальный слух; это значит, что вы умеете различать ритмы и тональности.
Шерлок кивает, но не очень-то слушает. Он осматривает комнату в поисках того, что расскажет о ее владелице. Иначе как исходя из ее литературных предпочтений — весьма обширных, надо сказать — заключить что-то невозможно; обстановка кабинета располагает к общению, но не говорит о ней ничего конкретного. На письменном столе раскрыта папка — Шерлок узнает собственные предписания. Поверх наклеен стикер, но отсюда прочесть надпись не получается. Рядом с папкой — блокнот и ручка, вероятно затем, чтобы делать пометки во время приема. Странно, что вместо того, чтобы сидеть там, они заняли столик в углу комнаты.
Джулия замечает направление его взгляда:
— Я записываю наблюдения уже после приема. Во время сеанса предпочитаю уделять все внимание пациенту.
Шерлок удивлен. Он вовсе не собирался утруждать себя попыткой вопроса. Дай угадаю: еще один гений чистой воды? Едва ли — она, конечно, умна и наблюдательна, но вряд ли в Лондоне остались свободные вакансии.
Шерлок кивает в знак признательности.
— Мне говорили, у вас в запасе несколько слов?
Он делает каменное лицо.
— Нет.
Воцаряется тишина. В конце концов, он улыбается, давая понять, что шутит.
Джулия смеется:
— Умно! Это все?
Он качает головой.
Ему не хочется составлять список; за исключением одного слова, он может произносить лишь имена дорогих ему людей (и он скорее бросится с крыши, чем признает этот факт). Но она ждет; Шерлок напоминает себе, что нужно работать сообща, и начинает записывать слова. Он чувствует себя голым.
«Майкрофт». Проще всего. «Молли». «Лестрейд». Х.. — он останавливается, все еще пытаясь добавить приставку «Миссис», но не выходит. «Хадсон». Последним неторопливо выводит свое “первое” слово: «Джон».
…Детство. Первое произнесенное слово. «Ты» — часть предложения «Ты делаешь все неправильно». Ему пять лет, он наблюдает за тем, как 12-летний Майкрофт решает домашнюю работу. Все так взволнованы тем, что он наконец заговорил… А он взволнован тем, что наконец нашел, что обсудить.
— Очень хорошо! Так бывает, что первыми в голове всплывают имена знакомых людей. Правда, немного странно, что свое собственное имя вы все еще не произносите, — Джулия решает закрепить успех. — Пойдем дальше, сумеете зачитать список вслух?
Шерлок качает головой. Он может читать и понимает смысл слов, однако ему до сих пор не по силам повторить прочитанное вслух.
— Жаль, но, возможно, все придет со временем. А вы можете петь? — реакция Шерлока заставляет пояснить. — Многие пациенты со смешанной афазией могут напевать песни, знакомые им еще до события, приведшего к болезни. Это мускульная память, но плюс в том, что она активирует участки мозга, ответственные за речь. Чем чаще это происходит, тем быстрее идет восстановление.
Шерлок хмурится, но затем пожимает плечами. Он не пробовал петь. Ну, то есть, петь-то он умеет — спасибо урокам музыки — но он никогда не понимал, зачем мелодии слова. Он не пел несколько лет: десять, а то и больше.