Чу Янь снова поклонился:
– Не думаю, мой господин.
Баурджин недовольно поморщился:
– И вообще, откуда они здесь взялись? Остались от прежнего хозяина, ставленника Цзунь Сяна? Нет, конечно, Цзунь Сян в настоящий момент – наш союзник, но это ещё не повод для того, чтобы пользоваться наложницами его людей! Кстати, не думаю, чтоб он был доволен моим появлениям здесь. Ну, что стоите?
Князь обвёл застывших в страхе девчонок долгим насмешливым взглядом:
– Пошли прочь, некогда сейчас с вами.
Молча поклонившись, наложницы попятились к выходу…
А вот та – ничего, – машинально отметил нойон. И – та. И вон та, крайняя. Волосы какие пушистые, довольно миленькая, да, пожалуй, да… Впрочем, сейчас и впрямь пока не до них.
– Прочь, прочь!
Мажордом как-то странно посмотрел на князя и быстро подавил улыбку.
– Вот что, Чу Янь, – обернулся наместник. – Пригласите на завтра какого-нибудь знающего архитектора и строителя дорог. Найдутся такие в городе?
Мажордом поклонился:
– О, да, господин. Прикажете накрывать стол к обеду?
– Прикажу подать обед сюда, – хохотнул Баурджин. – И без всяких церемоний. Заодно просмотрю бумаги – вон их на столе, целый ворох!
– Все как вы и просили, господин наместник, – Чу Янь почтительно улыбнулся. – Финансовые отчёты о доходах и расходах городской казны за последние три месяца, схема городской канализации и водопровода, а так же месторасположение фонтанов и колодцев, государственный помечены красной тушью, принадлежащие частным лицам – синей. Так же – вот, сверху – проекты ваших распоряжений относительно приговорённых к смерти преступников.
– Что за преступники? – усаживаясь за стол, вскинул глаза нойон.
– Разбойники, воры, убийцы, – пояснил мажордом. – Не беспокойтесь, господин, по каждому из них проведено тщательное дознание.
– А суд? Суд был?
– Суд их и приговорил, господин.
– Ну, тогда и я не стану ничего менять, – обмакнув в яшмовую чернильницу с тушью специально приготовленное перо, князь с неподражаемым изяществом начертал на каждом документе иероглифы «Бао Чжи» – свою подпись, чем вызвал неподдельное изумление управителя дворца – тот, видать, не ожидал подобного искусства от какого-то «монгола».
Ещё лет шесть назад, готовясь к важной миссии в империи Цзинь, Баурджин выучил тангусткий язык – именно под видом тангута, беженца из Си-Ся, он и объявился тогда в Ляояне. Несомненно, Шиги-Кутуку и Елюй Чуцай учитывали и этот фактор при отправке Баурджина в Ицзин-Ай.
Нельзя сказать, что тангутский язык сильно походил на северокитайский диалект чжурчжэньской империи Цзинь, однако многие иероглифы были общими, вот, например, этот – «смерть». Или этот – «котёл».
Мажордом почтительно поклонился:
– Так я отправлю подписанные бумаги начальнику тюрьмы?
– Отправляйте, – Баурджин махнул рукой, но тут же передумал. – Что это ещё за казнь – «утопление в котле»?
– Под котлом разведут большой костёр, господин, – охотно пояснил мажордом. – И преступник заживо сварится.
Князь скривился и замахал руками:
– Ну нет, так не пойдёт. Не надо! Не надо таких изысков. Попроще, попроще нужно… Как у вас тут принято? Вешать? Ломать хребты? Рубить головы?
– Попроще – рубить головы, господин, – Чу Янь почтительно склонил голову. – Так уж у нас принято.
– Да, но для этого нужны искусные палачи, артисты в своём деле! Есть ли такие? Не столь уж и простое это дело – рубить головы.
– Да, да, конечно, – поспешно закивал мажордом. – Палачи имеются. Но… Осмелюсь ли сказать?
– Осмельтесь, осмельтесь, – хохотнул князь. – Коль уж начали.
– Отрубление головы, как бы это сказать… Слишком простая и быстрая казнь.
– Ну да, ну да – гуманная.
– И, смею думать, не вызовет в народе достаточного устрашения, как, например, четвертование, сварение в котле или сдирание кожи.
– Нет, Чу Янь, я не соглашусь с тобой, – решительно возразил Баурджин. – Не в страхе дело, а в неотвратимости наказания. И ещё – в его справедливости. Судьи, поди, тоже мздоимствуют?
– Как и все, мой господин.
– Ладно, разберёмся со всеми. Да, вот ещё, – князь протянул мажордому только что подписанные бумаги. – Пусть из тюрьмы доставят список всех лиц, в ней содержащихся. Подробный, с указанием кто, за что и сколько сидит.
– Сделаю, господин, – Чу Янь снова поклонился. – Из частной тюрьмы тоже истребовать подобный список?
– Частная тюрьма? – удивился наместник. – А что, есть и такая?
– Есть, господин. У нас же не такие строгие законы, как в Южной империи, где всё государственное. Есть и частная тюрьма, принадлежит некоему Лигею Во, сделавшему немаленькое состояние на посреднической торговле.