Нет! Врёшь, не возьмёшь!
А ну-ка!
Баурджин снова изо всех сил пнул ногами песок. Бесполезно! Князь ткнул локтями соседей – вместе! Вместе надо!
Те поняли… Удар! Удар! Удар!
Неужто вот так суждено погибнуть? Вот здесь, в горячей песчаной могиле? Нет! Шалишь! Никогда! Главное – не сдаваться, действовать.
Удар! Удар! Удар!
И вдруг стало светло! Луч солнца – солнца! – ударил в глаза. И горячий воздух пустыни – о, сладкий, сладкий воздух! – ворвался внутрь. О, этот сладостный воздух – Баурджину он показался сейчас свежим и чистым воздухом зимнего морозного дня.
Выбрались, выкопались, улыбаясь, посмотрели друг на друга и тут же принялись откапывать других. А над головами безмятежно сияло нежно-бирюзовое первозданно-чистое небо! Сколько длился этот песчаный смерч? Час? Два? Двадцать минут? Судя по солнышку – не так уж и много. А показалось – вечность.
Час – а то и все полтора – откапывали повозки. Странно, но песок практически не занёс дорогу – лишь кое-где виднелись широкие желтовато-бурые полосы. Может быть, потому что дорожное покрытие было уложено неким едва заметным – но заметным всё-таки – полукругом. Середина – чуть выше, края, обочина – чуть ниже. А ведь хорошая дорога, чёрт побери! Хоть на «Волге» езди! Князь вдруг вспомнил свою красавицу – тёмно-голубую «двадцать первую» «Волгу», вспомнил умершую жену, ещё ту, из прошлой жизни, вспомнил давно уже взрослых детей, внуков. Как они там? Неплохо, наверное. А у него, у Баурджина-Дубова, уже и здешние дети – взрослые, те, которые постарше. Остальные ещё малы… Привезти бы их сюда поскорей!
– Отличная дорога! – топнув ногой по дорожному полотну, подрядчик Дань Ли восхищённо прищёлкнул языком. – Вижу, смотрительница дорог Сиань До прекрасно знает своё дело! Молодец, девочка – вся в отца.
– А вы знали её отца? – нойон подошёл к подрядчику.
– Да, знал, – кивнул тот. – Славный был человек и хороший мастер. Жалко, что несчастливый. А дочь его – вот славная девушка! И, судя по дороге – тоже мастер не из плохих.
– Что, так хорошо сделано?
– Отлично! Да вы и сами видите.
– Вижу, вижу, – покивал князь.
Похвала дорожника неожиданно пришлась Баурджину по душе, словно бы похвалили его самого, либо какого-нибудь близкого человека. Сиань Цо. А, пожалуй, и в самом деле – близкого. Сиань Цо – пышноволосая красавица с карими блестящими глазами. Бывшая наложница, бывшая танцовщица – а ныне – смотритель дорог. Да уж, наверное, не так-то легко приходится в сей должности этой красивой девчонке. Князь улыбнулся, вспомнив вдруг, как учил Сиань ругаться. Как та потом тренировалась на случайных прохожих – на Жэне Сужэне, на каких-то гопниках… Сиань Цо – милое, смешливое существо. Она почему-то очень не любит Турчинай, эта Сиань. Потому что когда-то была у неё в танцовщицах? Или, может быть, просто ревнует? А что? Очень может быть. Вот Сиань-то тоже надобно предупредить, чтоб не подавала виду, признав в одном из дорожников самого наместника!
Обоз подъехал к урочищу уже ночью, когда в бархатно-чёрном небе вовсю сияли звёзды, а яркий месяц навевал воспоминания о какой-то волшебной сказке. На длинной шесте, у ворот постоялого двора – ямской станции – горел зелёный фонарь: светильник за прозрачной зеленоватой бумагой. Станция была новой – об этом ясно говорила отделанная жёлтой плиткой ограда и иероглифы на воротах – «Уголцзин-Тологой» – так же, как и урочище, именовалась и станция. Такие же – по единому плану – станции строились на всех новых дорогах.
Начальник станции – добродушный толстяк в выцветшем синем халате – принял путников довольно радушно, правда, перед тем как открыли ворота, сотник Ху Мэньцзань, что есть силы барабанил в них кулаками минут десять, а то и все двадцать. Стражники на воротной башне сначала долго не отвечали, потом попросили подойти к воротам старшего, показать специальную бумагу – пропуск – и пайцзу. И то, и другое, естественно, у Дань Ли имелось.
– Места здесь глухие, дикие, – жаловался ямской начальник. – Вот и бережёмся. А вы, стало быть – дорожники?
– Они самые, – князь усмехнулся. – Камни, кирпич везём, известь.
– Ого! Что, в урочище камней нету?