– Окружить? – опустив рог, Ху Мэньцзань повернулся к князю.
– Нет, – дёрнул головой тот. – Что-то я не слышу грома, а значит – не жалейте стрел.
А их и так никто не собирался жалеть! Сообразив, что с внезапным нападением ничего не выйдет, разбойники трусливо бросились назад, к ручью – там их тоже встретили стрелы. И ни одного выстрела в ответ! Ни нагана, ни винтовки, ни – слава богу – пулемёта. Что ж они? Выжидают удобный момент? Да чего уже тут выжидать, когда отступление шайки на глазах превращалось в полнейший разгром и поспешное паническое бегство. Бежали те, кто успел.
А несколько человек – видать, с перепугу – рванули прямо на Баурджина и сотника.
Не-ет! Не с перепугу – именно здесь они и могли уйти: через дорогу в урочище и дальше – пустыню. Укрыться в песках, зализать раны. Попробуй там кого-нибудь найди – набегаешься среди барханов и саксаула.
Выпустив пару стрел – одну удачно, другую – не очень, князь выхватил саблю и, отбросив ненужную маскировку, выскочил из укрытия, с маху ударив клинком подбежавшего врага. Тот, правда, успел среагировать – не кисейная барышня всё же – тоже замахал саблюкой. Да ловко так! Вжик! Вжик! И второй ещё подбежал, пошёл на князя. И третий.
Скосив глаза, Баурджин увидел, как сотник схватился с двумя.
Черт! Ловко нанёс удар этот проклятый лиходей! И нужно ещё иметь в виду остальных двух – а они, ухмыляясь, заходили с разных сторон.
Нападать!
Взмахнув саблей, князь рванулся влево, неожиданным ударом поразив, вовсе не ждущего сейчас подобного финта, вражину в руку.
Если противников много – только нападать.
И сразу же – отпрыгнуть назад. Два прыжка – вправо!
Спровоцировать врагов на действия! Пусть тот, правый, думает, что Баурджин хочет напасть на него.
А застыть на полпути! И – треснуть саблей того, кто в центре – он, похоже, тут основной.
Улар! Удар! Удар!
Словно молния сверкнула. Теперь снова прыжок. И ещё. Не стоять на месте, смотреть словно бы сквозь врага, улавливая малейшее его движение. Крутиться, словно мельница.
Удар!
Тяжёлая сабля нойона скользнула по кольчуге врага. Отпрянула – отбивая удар справа – и тут же, получив ускорение от вражеского клинка, ткнулась остриём во вражий бок, напрочь разрывая кольчугу!
Вражина зашатался, выронил саблю…
Что там с ним сталось, князь больше не смотрел – бросился на того, что справа… Ага! Тот не стал дожидаться, повернулся, да изо всех сил рванул к дороге. А левый… А левый уже валялся в траве со стрелою в груди!
И, улыбаясь, подходил к Баурджину Лэ Красные Щёки.
– Ты чего здесь? – увидев, как справившийся с врагами сотник несколькими прыжками догнал рвущегося к дороге беглеца, князь повернулся к лучнику.
– Так там – всё, – победно надув щёки, улыбнулся тот. – Всех разогнали.
– Пленные есть?
– Вы же сами сказали – стрелять всех.
– Н-да-а, – убрав саблю в ножны, Баурджин озадаченно почесал голову. – Промашечка вышла.
И тут же закричал сотнику:
– Ху! Ху! Оставь его в живых, Ху!
Сотник, кажется, не расслышал… Ан, нет – вот ловко выбил у развернувшегося лиходея оружие. И ка-ак даст с разворота в морду! Ай, молодец! Бедолага лиходей полетел в придорожную траву, раскинув руки, словно какой-нибудь сбитый аэроплан.
А по дороге уже бежали вооружённые люди – караванщики. Да-а, несколько запоздали, братцы.
Вечером, у костра, Баурджин допрашивал взятого сотником пленника – по отзывам остальных попавших в плен лиходеев, тот как раз был из руководства банды. Помощник атамана или что-то в этом роде. Сам главарь шайки – тот самый щёголь в красном халате – был убит Лэ Красные Щёки ещё в самом начале битвы, после победоносного окончания которой Баурджин велел всех обыскать – и пленных, и убитых – на предмет всяких странных предметов. Ничего такого найдено не было! Ни-че-го!
Что же, это просто обычная шайка, каких на караванных тропах хоть пруд пруди? А со слов пленника так и выходило. Обычный разбойничий круг.
– И что, у главаря не было никакого необычного оружия? – прямую спросил нойон.
– Нет, господин!
– И ты никогда не слышал оружейного боя – грохота, дыма и невидимой смерти?
Услыхав про грохот и невидимую смерть, разбойник побледнел. Ага! Значит, знает что-то, зараза! Знает, но молчит!
– Я велю медленно зажарить тебя на костре! – наклонившись к пленному, жёстко произнёс Баурджин.
– Но я же всё сказал, всё-о-о-о!!!
– А гром? А невидимая смерть?
– Я слышал про такую, – разбойник опустил голову. – Несколько наших как-то по весне нарвались на неведомых людей. Мы подумали: эта чужая шайка – а все караванные пути строго поделены – промышляет на наших местах. Решили проучить, выследили. Напа-ли… И вот тогда услышали гром. И невидимая смерть вылетала из маленьких коротких трубок!