4
Когда спустя несколько часов Хелен снова открывает глаза, ночное происшествие постепенно возвращается к ней во всех подробностях. Она стояла у двери спальни, прислушивалась, пока не заныли ноги и не пришлось лечь обратно в кровать. В тумане беспокойного сна она убедила себя, что это какая-то ерунда, о которой сразу не догадаешься: смятая бумага в мусорной корзине распрямляется… разболтавшаяся труба в стене постукивает…
Точно это был не призрак, исключено. В них она давно перестала верить.
Хелен завязывает пояс на халате и надевает свои клетчатые тапочки. Спустившись вниз, она обследует дом на предмет каких-либо странностей. Но все вещи находятся в точности там же, где и были. Ни один предмет в помещении не сдвинулся с места, насколько она помнит их расположение.
Она включает радио и запускает тостер.
Наполняет водой чайник.
Выбирает нож, кладет его между тарелкой и масленкой.
Субботнее утро. Мимо ее окна, выходящего на улицу, проносятся дети на велосипедах и самокатах. Постели оставлены незаправленными. Хлопают двери машин – семьи отправляются по магазинам.
Пока готовятся тосты, Хелен заглядывает в гостиную – просто проверить, как там аквариум. Шаркая, подходит к французскому окну. Отдергивает занавеску. Оконная ручка была разболтана, еще когда она сюда въехала. Хелен ее разглядывает, не похоже ли, что кто-то с ней возился. Но даже заросший садик на заднем дворе, жужжащий роями насекомых, выглядит непотревоженным.
Переодевшись на втором этаже, она спускается послушать новости и прогноз погоды. Колготки уж нарезаны на квадратные тряпочки, Хелен их забирает в гостиную. Чтобы не таскать вскрытые коробочки к раковине, она наполняет пластиковый тазик теплой мыльной водой и ставит его на журнальный столик рядом с аквариумом. Так и телевизор можно посматривать в перерывах.
Она разрезает целлофановый пакет и расстилает его между аквариумом и тазиком, намереваясь по очереди класть сверху выуженные из коробок предметы.
Первоочередная задача Хелен – погрузить в мыльную воду аквалангиста и приступить к его отмыванию. Перчатки скрипят по пластику, и все поблескивает из-за мыльных пузыриков. Это и впрямь точно такая же игрушка, как та, что доставила столько радости Дэвиду, когда он страстно увлекался тропическими рыбками. Почему-то ей вспоминаются его отросшие лохмы. Разумеется, его раздражало, когда она отбрасывала их ладонью с его лица, но мама есть мама.
Когда игрушка вымыта и вытерта насухо, Хелен чувствует, что надо сделать перерыв, и заваривает чай. Торопиться некуда, напоминает она себе. Пластмассовый аквалангист уже столько мути поднял со дна, что совершенно естественно дать себе немного успокоиться, прежде чем приниматься за коробочки.
Выпив две чашки чаю с диетическим печеньем, Хелен садится. Выдыхает. Делает глубокий вдох. Но ее возбуждение рассеивается, когда она перекладывает первую коробочку из аквариума на пакет. Там пусто. Пусты и вторая, третья, четвертая, пятая, шестая коробочка, она их открывает просто для очистки совести. Накатывает разочарование.
Теперь у нее остались только разноцветные пластиковые штучки на дне аквариума, да еще одна большая грязная коробка, так и не просохшая после ливня. В процессе отмывания Хелен догадывается, что это, видимо, детали конструктора. Одна в форме замка с четырьмя башенками. Еще одна – просто короткая трубка. Хелен выкладывает обе детали на пакет, затем достает вогнутый синий диск, его можно раскрутить вокруг своей оси, как колесико, – малыша такая игра наверняка бы позабавила, но она-то на другое надеялась. Тем не менее она добросовестно начищает каждый предмет и возвращает на пакет, сушиться.
После полудня остается только последняя коробка, промокшая и вонючая. Она такая замызганная, что Хелен решает ее не трогать, пусть так и стоит в аквариуме. Запах напоминает, как пахла утрамбованная земля на дне заброшенного колодца, в который Хелен случайно упала в детстве.
Она поворачивается к французскому окну, смотрит в сад. Пусть воспоминания оседают на одичавших растениях.
Скоро похолодает.
Может, даже снег выпадет к Рождеству. Хелен вспоминает, как последний раз выходила померзнуть перед повторной ванной. Тогда к ее тапочке прилепилось крошечное перышко.
И ни с того ни с сего все предвкушение смысла, который она якобы обретет от притащенного в дом аквариума, исчезает. Хелен даже не пытается его вернуть. Все это была одна сплошная глупость.
Теперь ей уже хочется только одного – поскорее вынести свою добычу обратно на улицу, всю, даже аквалангиста.
Когда-то такой же был у ее сына. И вот тут кроется жестокий парадокс человеческого существования: он не в том, что ты умрешь, а в том, что все испытанное счастье рано или поздно обернется против тебя.