7
Небо снаружи свинцовое. Надвигается непогода, а до городка минут двадцать тащиться в горку. Там Хелен рассчитывает найти магазин хозтоваров, где кто-нибудь ей подскажет, что делать.
По пути к магазинам дождь ее не настигает, но ветер подхватывает листья, пытаясь пронести их по воздуху как можно дольше. Когда вся эта мышиная история завершится, она вознаградит себя горячей ванной. И никаких самоистязаний на холоде в одной ночнушке за французским окном.
Хелен проходит мимо работающего допоздна магазина с белой вывеской, рядом толпятся говорливые голуби. Дальше тянется длинная дорога к школе, усеянная всяким мусором, включая мокрый носок. Вскоре она уже на Черч-стрит, где люди мечутся между магазинами, торопясь успеть домой, пока погода совсем не испортилась. Спасибо объявлению в бесплатной газете, Хелен знает, куда ей надо – в здание на краю городка, возле большого кругового перекрестка, откуда дороги ведут ко всем крупным магистралям, к стоянке дальнобойщиков и к новой больнице Мидоупарк со стеклянными стенами и произведениями искусства в вестибюле. Эти подробности она выяснила из еженедельного проспекта с картинками. Астролог из телешоу «Доброе утро, Британия!» приезжал из Лондона, чтобы разрезать ленточку на открытии.
По мере того как Хелен приближается к своей цели, улица сужается, и ей нетрудно воображать, как здесь все выглядело сотни лет назад, когда скот по утрам гнали на рынок по грунтовым тропинкам, а потом, в сумерках, пустые повозки с грохотом разъезжались восвояси мимо питейных заведений – гомон голосов и звон тарелок выплескивались из окон на безлюдные проезды, усеянные кучами навоза и следами копыт.
Хелен помнит времена, когда не было ни транспортных развязок, ни магистралей. На месте магазина хозтоваров был двор каменщиков, а на месте кругового перекрестка – пивоварня и бутылочная фабрика, где вечно кипела работа. А дальше, за коваными воротами эпохи Ватерлоо и Трафальгарской битвы, лежали сплошь непаханые поля, заросшие дикими травами и маргаритками.
Несмотря на сильный ветер, ноздрей Хелен достигает сладковатый механический запах дизельного топлива от бесконечного потока машин и от грузовиков, стоящих с включенными двигателями. Тут она замечает вдалеке желтую вывеску американского фастфуда. Дэвид любил эти ресторанчики, пока рос в той, другой стране, где Хелен прожила шестьдесят лет. Ее муж и сын иной родины не знали, и здесь им многие вещи показались бы совершенно непривычными. Но она родилась в этих краях и сюда же вернулась теперь, когда дело ее жизни завершилось.
Когда Хелен открывает дверь, раздается звонок. Из глубины помещения чей-то голос кричит ей приветствие – местное выражение, которое жители больших городов за транспортной развязкой, вероятно, сочли бы забавным.
К ней выходит кругленький господин в отглаженном рабочем халате. Седые волосы коротко подстрижены, на щеках румянец от летних послеобеденных посиделок в пивном дворике.
– У меня мышь, – объявляет она.
Уже много недель Хелен не доводилось говорить вслух. Владелец магазина сочувственно кивает, как будто ему известно все, что шаг за шагом привело ее к визиту на эту аллею со швабрами и электрическими лампочками.
– Экскременты или погрызенные упаковки в кладовой?
– Ни то ни другое, – отвечает она. – Зверушка просто выглянула ко мне из коробки, в которой живет.
Хозяин магазина хмурится.
– Нахальные вылазки крайне нетипичны для Mus musculus и могут означать кое-что чуток посквернее. Пену не видели?
– Пену?
– Пену вокруг пасти, мэм.
– Господи, нет. Это же мышка, не оборотень какой.
– Можете предположить, откуда она взялась?
Хелен переминается с ноги на ногу.
– Похоже, я сама ее принесла.
– Ого, а каким образом? – оживляется хозяин.
– Кое-что приобрела на днях.
– Антиквариат?
– Вроде того.
– Аукционные дома частенько кишат… ки-шат… всякой заразой. Надо приглядеться, вдруг мышь не одна, они по природе существа социальные.
Хелен пожимает плечами.
– Они же с виду все одинаковые, нет?
– Для неопытного наблюдателя – несомненно. Но обычно масштаб инфестации можно определить не по частоте появлений, а по объему отходов.
– Отходов?
Ее собеседник потирает большой палец об указательный для наглядности.
– Помета, мэм. Хотя мышиные самцы, особенно молодые, чаще скорее одиночки, так что, если вы не слишком много шума слышите и не слишком много экскрементов находите, вероятно, там всего один малыш.