«… да под слегка охлажденное пивко!»
«О, Малыш! Ты меня в последнее время все чаще и чаще удивляешь!»
«Слушай, Старик! А ты, правда, не любишь индийскую кухню?!»
«Я вот тут подумал, Малыш… Может, Шакти раскрутить на готовку?»
«Ни-ни-ни! Старик, я понимаю, тебе постарше нравятся, но ты подумай — Шакти может отнестись к этому слишком уж серьезно! А такую Женщину, как Шакти, мы совершенно точно не потянем… От нее ж все остальные девушки разбегутся!»
— Да-а-а, Фуриндзи-доно! — Похлопала глазками Мисаки. — Вы и индийская кухня просто созданы друг для друга!
— Это точно! — С непередаваемым удовольствием согласился Старейший и пригорюнился. — Только где ж ее взять, эту кухню, кроме, как в Индии…
— Вы так вкусно рассказали, что сегодня на ужин я уже не вижу другого блюда, кроме чего-то из птицы… в панировке… на гриле. Конечно, — Мисаки горестно вздохнула. — Нам с Миу не под силу будет повторить эту… пандури. Тут все-таки нужен настоящий специалист. Для которого индийская кухня будет родной… Но мы очень-очень постараемся! — Она истово прижала кулачок к груди.
— Йя-па-па! — Апачай от переполнявших его эмоций встал на одну руку и запрыгал на ней по забору от ворот. — Птичка-курочка! Ням-ням! Акума сытый — тренировка веселый!
— Спасибо, внучка! — Растрогался Старейший, погладив Мисаки по голове. — У вас обязательно получится! Ну, а с тебя, Кенчи — чаек! Чувствую, сегодня у нас на ужин будет праздник желудка! Хо-хо-хо!
Старейший, понаблюдав за тем, как я легким толчком ладони открываю ворота, скуксился и печально покачал головой:
— Кенчи… как же так… — Он очень натурально всхлипнул. — Неужели мои тренировки не помогают?
— Старейший! — Поторопился я его успокоить, вспомнив, как эти ворота открывает Миу. — Я обязательно научусь открывать эти ворота одним пальцем! Как Миу…
— Ну-у-у, Кенчи! — Недовольно потряс бородой Фуриндзи. — Миу же — девочка! Поэтому, ей простительно и пальчиком! А ты, как настоящий мужчина, должен открывать и закрывать ворота вот так…
Хаято Фуриндзи повернулся к воротам, которые мы благополучно миновали, пройдя уже метров пять по дорожке, и мощно выдохнул… Тяжеленная створка ворот захлопнулась… А ведь я Старейшего ни на миг не выпускал из поля зрения! Апачай куда-то ускакал на руках по забору…
Конечно, есть и другие мастера, но… история с камнями чему-то да должна была меня научить! Не так ли?
— А… это как…? — Пролепетала Мисаки, жалостливо посматривая на меня. — Кенчи… это ведь фокус, да?
Я не смог удержаться от того, чтобы не похвастать перед девушкой. Под снисходительным взглядом Старейшего и озадаченным — Мисаки, я нашел на дорожке маленький, с грецкий орех, камушек, положил его на ладонь, поднял на уровень глаз и поднес к лицу Мисаки, чтобы она лучше видела.
— Ну, не совсем фокус…
Укол злости, секундное ощущение всей поверхности и всего тела камня… и камушек осыпается с ладони мелкой крошкой.
— Ой… — Отпрянула Мисаки.
— Хо-хо-хо! — Рассмеялся Старейший. — Кен-чан очень способный… в последние полгода. Ну, так что, Кенчи? Когда ты так же сможешь открывать ворота?
— Думаю, к концу недели управлюсь, Старейший!
«Выпендрежник ты, Старик!»
«Ты лучше посмотри на эмоции Мисаки, Малыш! Смех и грех!»
Мисаки, как поисковая собака, рыскала по дорожке… Через минуту она протягивала мне один из камушков:
— Ну-ка… Давай, этот! — Безапелляционным тоном (даже чуть-чуть рассержено) потребовала она. — Не касаться! Я буду держать!
«Очень знакомая реакция на чудеса! Да, Малыш?»
— Ну, развлекайтесь пока, детишки! — Погладил рукой бороду Старейший, пряча усмешку. — И, Кенчи, не забудь — я жду твоего чая!
— Хай!
— Но сильно не торопись — его нельзя делать в спешке! Хо-хо-хо!
— Ты теперь отвечаешь за просушку белья, Акисамэ? Кисара-тян попросила натянуть дополнительные бельевые веревки?
— Нет.
— Хм… Ловил мышей? Хотя, силки из металлизированного тросика для ловли мышей — это крутовато будет.
— Снова не угадал.
— Готовишь ловушку для Кенчи? Или на кого-то из его девочек?
— Чуть-чуть теплее!
— М-м-м… ну, не на супруг же Кэнсэя ты ловушку делаешь?
— Сакаки! Я хоть и мастер Редзинпаку, но самоубийцей не являюсь!
— На Кисару-тян?
— Сакаки… Акисамэ же тебе сказал, что он таки не самоубийца!
— Сдаюсь!
— Таки слишком быстро сдался, Сакаки! Воину Луны не пристало пасовать перед трудностями…
— Ну, тогда предлагай свои варианты, Кэнсэй!