Возле алтаря кто-то ойкнул… Кэнсэй разумеется. Со своим фотоаппаратом. Удивительно, но — попался.
— Может быть у тебя есть какие-то возражения? — С явной угрозой спросила жрица.
И, честное слово, ни у кого бы и язык не повернулся назвать угрозу в голосе жрицы несерьезной!
— Ну, вообще-то все произошло так неожиданно, что я даже не успел дать своего благословения!
— Благословления тут раздаю я! — Холодно отрезала девушка и резюмировала. — Отлично. Возражений нет.
Кэнсэй бочком-бочком попытался улизнуть, но…
— Стоять! Кто таков?
— Э-э-э…
Но жрица опередила:
— Папаша? — Прищурилась она, обернулась к нам, осмотрела всех по очереди и снова обернулась к Кэнсэю. — Поздравляю! Засим закончим. — Она зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Денежки бросьте во-о-он туда… И — ступайте себе с моим благословением! Плодитесь и размножайтесь! Сие нам угодно и любо! Запись в храмовой книге уже сделана. А! Да! — Вспомнила она. — Волею своей объявляю вас мужем и женой! Муж, поцелуй жену! Ну, или наоборот…
Через минуту меня снова похлопали по плечу чем-то очень-очень увесистым:
— Кхм… Закругляемся молодые, закругляемся… Как я уже сказала, плодиться и размножаться будете в другом месте.
Очень кстати она вмешалась. Потому что в этот раз поплыла не Ренка, а я!
— Что-то хотел спросить… муженек?
— Нет-нет, жрица-сан!
Вопрос у меня был, но вот озвучивать я его не хотел.
— Хотел-хотел… Ну, я отвечу. Целуешься и детишек ты делаешь, как вполне себе совершеннолетний. А эти глупые законы меня не касаются — мы тут, понимаешь, людские сердца соединяем, а не в паспортах штампики ставим! — Она грозно обратилась ко всем присутствующим. — Так! Еще желающие есть?
Присутствующие ошарашено замотали головами, пытаясь оправиться от удивления и переварить информацию…
— Жаль-жаль… — Она притворно огорчилась. — Вот по глазам же вижу, что желающих тут много… Ну — как хотите. Я за то, что размножение — дело сугубо добровольное! А ведь могли бы и сэкономить. Плодиться и размножаться — это здорово! И человекам с этим еще и повезло — приятно! — Жрица вздохнула и снова обратилась ко мне. — Заходи еще! Для старых клиентов у нас предусмотрены скидки — каждый третий раз вполцены, каждый четвертый раз — бесплатно. Ну, и обещание выполнить должен — сам понимаешь…
Я понимал… обещание, данное этой блондинке — кровь из носу! — придется выполнить.
Ренку я вынес из Храма на руках. Миу несла подол кимоно Ренки, а Мисаки катила пустое кресло. До храмовых ворот нас провожал парень на пару лет меня младше. Он был в одежде храмового служки с высокой шапкой «полбанана» и торжественно нес традиционный красный зонт, символизирующий какую-то там защиту семьи, благополучие и чего-то там еще по мелочи…
Редзинпаку оказалось недалеко — каких-то четыреста метров. Правда, стоило мне повернуться в сторону кресла-коляски, Ренки вцепилась клещом, а Мисаки что-то быстро сделала, отчего индикаторы на кресле погасли…
— Ой… Сломалось! — А глазки — честные-честные.
Если бы кому-то из жителей района Датцуя захотелось бы подышать свежим воздухом на улице в три часа ночи, он был бы несколько озадачен: процессия по улице шла примечательная.
Впереди — жених с невестой на руках, по бокам — две девицы-красавицы, одна из которых катит инвалидное кресло… Потом — тридцать метров пустого пространства и — Редзинпаку в расширенном составе, что-то оживленно, но тихо-тихо обсуждающее.
Я толкнул взглядом ворота, но они лишь слабо трепыхнулись, приоткрывшись едва ли на пару сантиметров… М-да, с камнями было проще. Наверно, стоит начать с легких перегородок из фанеры и бумаги.
Пришлось просить глазами Миу. Правда, вперед рванула Мисаки:
— Я — девочка! Мне можно пальчиками… пока Кенчик не научит делать это, как настоящие мужики!
— Куда понес… — Нерешительно возмутилась нервничающая Ренка. — В спальню меня неси… аната…
Разумеется, я промолчал. В спальню, так в спальню… И, что б я был против!
— Да не в наши! — Хихикнула Мисаки. — Ты такой дуб иногда, Кён! В свою неси! Жена все-таки!
Миу куда-то пропала, а длинный подол свадебного кимоно Ренки оказался заправлен мне за пояс…
Дверь в мою комнату открывалась наружу, в коридор. И взглядом удалось дернуть почти на ладонь… Так что вперед снова вырвалась Мисаки, услужливо распахнув ее передо мной, и встала сбоку, согнув руку в локте, словно заправский дворецкий. Даже выражение на лице сделала таким же чопорным и важным.