Приказ был отдан. Обсуждению не подлежал. Часть меня возмутилась — она указывала мне, что носить, как будто я ее собственность. Но другая часть…признавала ее правоту. В том мире, куда мы собирались войти, внешний вид был не просто одеждой, а заявлением. И она хотела, чтобы мое заявление соответствовало ее статусу.
День прошел в суматохе. Я нашел приличный бутик, где консультанты смотрели на меня с плохо скрываемым снисхождением, пока я не назвал нужную сумму и не выбрал классический черный смокинг, белоснежную рубашку и лаковые туфли. Цена была астрономической, больше моей месячной зарплаты до встречи с Сиреной. Но когда я посмотрел на себя в зеркало, то с трудом узнал свое отражение. Это был другой человек — более солидный, уверенный, почти…опасный.
Вечером мы встретились у входа в роскошный особняк, где проходил вечер. Гости уже прибывали — лимузины бесшумно подкатывали к парадному входу, из них выходили мужчины в дорогих костюмах и женщины в сверкающих платьях. И тут я увидел Сирену.
Она была…сногсшибательна. Это слово даже близко не описывало того эффекта, который она производила. На ней было длинное вечернее платье глубокого изумрудного цвета, расшитое чем-то сверкающим, что ловило свет и переливалось при каждом движении. Ткань облегала ее фигуру, как вторая кожа, и я снова, как и ночью, не мог не отметить, насколько идеально оно подчеркивало все ее достоинства: невероятно тонкую талию, от которой линия бедер казалась еще более внушительной и соблазнительной, высокую, упругую грудь, которую едва сдерживал смелый вырез. Ее волосы были уложены в сложную высокую прическу, открывающую шею и плечи, а на шее и в ушах сверкали крупные изумруды, идеально гармонирующие с платьем. Макияж был ярким, но безупречным, подчеркивая ее хищные черты лица и делая глаза еще более выразительными.
Она выглядела как королева, сошедшая со страниц глянцевого журнала. Холодная, недоступная, ослепительно красивая и абсолютно уверенная в своей власти над миром. И на мгновение я снова почувствовал тот самый трепет — смесь восхищения, страха и почтительного благоговения. Рядом с ней я, даже в своем дорогом смокинге, чувствовал себя лишь дополнением, фоном для ее великолепия.
Мы вошли внутрь, и меня буквально ослепил блеск. Хрустальные люстры размером с небольшой автомобиль заливали огромный зал светом, отражаясь в мраморных полах, зеркалах в золоченых рамах и бесчисленных бокалах с шампанским. Воздух гудел от приглушенных разговоров, смеха и тихой музыки струнного квартета, игравшего где-то в углу. Это был мир роскоши и власти, мир, бесконечно далекий от моих пыльных архивов и дешевых забегаловок. И посреди всего этого великолепия Сирена чувствовала себя как рыба в воде. Точнее, как акула в аквариуме с золотыми рыбками.
Она мгновенно преобразилась. Легкая улыбка заиграла на ее губах, но глаза оставались холодными и внимательными. Она двигалась по залу с грацией хищницы, кивая знакомым, обмениваясь короткими, остроумными фразами, принимая комплименты своему платью с видом легкой скуки, как будто это было само собой разумеющимся. Люди тянулись к ней, мужчины — с плохо скрываемым вожделением, женщины — со смесью зависти и восхищения. Она была центром внимания, но ее истинная цель оставалась скрытой за маской светской львицы. Ее взгляд скользил по толпе, выискивая нужные фигуры, оценивая обстановку, как генерал перед битвой.
— Вот и наши голубки, — прошептала она мне на ухо, когда мы на мгновение остановились у колонны с бокалами шампанского. Ее дыхание обожгло кожу — мэр Финч у бара, делает вид, что слушает какого-то старика в орденах. А вот и Прайс, у противоположной стены, беседует с сенатором. Обрати внимание на даму рядом с ним. Элеонора Прайс. Выглядит скучающей. И вон там, рядом с Финчем, его вечный помощник, мистер Джонс. Говорят, он любит хороший скотч и склонен к болтливости после третьего стакана.
Я проследил за ее взглядом. Мэр Финч, невысокий, полноватый мужчина с фальшивой улыбкой. Леонард Прайс, высокий, седой, с хищным профилем и глазами-буравчиками. Его жена, Элеонора, действительно выглядела отстраненной — красивая женщина лет пятидесяти, с усталым взглядом и драгоценностями, которые стоили бы больше, чем я заработаю за всю жизнь. Помощник мэра, Джонс, уже явно прикладывался к стакану.
— План такой, — продолжила Сирена так же тихо, ее губы едва шевелились — я займусь Джонсом. Попробую разговорить его, пока он не ушел в полный штопор. А ты… — она окинула меня оценивающим взглядом, и в нем промелькнуло что-то вроде удовлетворения от того, как я выгляжу в смокинге — ты займешь миссис Прайс. Отвлеки ее. Будь милым, очаровательным, сделай пару комплиментов ее платью, ее уму, чему угодно. Твоя молодость и свежее лицо здесь — редкость. Используй это. Не дай ей скучать и не позволяй ей подойти к мужу, пока я не подам знак.