— Ты получила то, что нужно было? — спросил я, нарушая тишину. Голос прозвучал глухо.
— Разумеется, — ее тон был легким, почти безразличным, как будто она говорила о покупке продуктов. — Джонс, под действием третьего скотча и моего обаяния, оказался кладезем полезной информации. Подтвердил наши догадки насчет финансовых махинаций с городскими контрактами. Прайс и Финч по уши в этом дерьме, используют подставные фирмы, одна из которых, кстати, зарегистрирована на имя племянницы Джонса.
Забавно, правда?
Она усмехнулась. Но мне было не до смеха. Я видел, как она работала. Видел ее цинизм в действии, ее готовность использовать людей, как фигуры на шахматной доске. И я был одной из этих фигур. Пешкой, которую бросили отвлекать королеву противника.
— Тебе…тебе нравится это? — вырвалось у меня — использовать людей? Манипулировать ими? Заставлять меня…делать то, что я делал?
Я ожидал вспышки гнева, холодной отповеди. Но она лишь повернула голову и посмотрела на меня своим пронзительным взглядом, в котором плясали насмешливые искорки.
— Малыш Арти, ты начинаешь задавать слишком много экзистенциальных вопросов, — протянула она с сарказмом. — мы делаем то, что должны, чтобы выжить и процветать в этом мире. Все используют всех. Просто кто-то делает это искуснее. И да, мне нравится побеждать. А методы…методы вторичны. Ты же не думал, что мы будем бороться с ними, размахивая белыми платочками и взывая к их совести?
— Но то, как ты…как ты использовала меня. Отправила флиртовать с этой женщиной, как какого-то…альфонса. Это было унизительно.
— О, бедняжка, — ее голос сочился издевкой — твоя нежная мужская гордость задета? Или тебе просто не понравилось, что пришлось работать? Ты справился, кстати. Миссис Прайс выглядела вполне очарованной. Неожиданный талант.
— Дело не в этом! — я повысил голос, чувствуя, как краска заливает лицо — дело в том, что…там, рядом с ней…я почувствовал…кое-что странное. Неправильное.
Я замялся, не зная, как описать тот дикий, неуместный импульс.
Сирена выгнула бровь, ее интерес явно возрос.
— Странное? Интригующе. Рассказывай.
Я сглотнул, чувствуя себя идиотом, но продолжил, запинаясь:
— Просто…внезапное желание. Очень…агрессивное. Непохожее на меня. Как будто…как будто это было не мое чувство. Как будто ты…
Я не договорил, но она поняла. Ее губы скривились в знакомой циничной усмешке.
— Ах, вот оно что, — протянула она задумчиво, постукивая пальцем по рулю — малыш Арти обнаружил в себе темную сторону. И конечно, виновата в этом я. Как удобно.
Она сделала паузу, давая своим словам впитаться.
— А ты не думал, Арти, что это совершенно естественно? Ты оказался рядом с властной, зрелой, недоступной женщиной. Она излучает определенную ауру, пусть и приправленную скукой и неудовлетворенностью. Ты молод, полон сил, к тому же только вчера пережил…скажем так, интенсивный опыт, который мог встряхнуть твою гормональную систему и снять некоторые внутренние блоки. Добавь к этому адреналин от выполнения опасного задания, напряжение момента, запретность ситуации…что ты ожидал почувствовать? Платоническую нежность? — Она фыркнула — твоя психика и твое тело отреагировали на мощный стимул. Это примитивно, да. Но вполне логично. Это просто химия, Арти. Химия и психология власти. Ничего сверхъестественного. И уж точно не моя магия вуду.
Ее объяснение звучало так гладко, так рационально, что на мгновение я почти поверил. Она умела препарировать любые чувства, любые сомнения, раскладывая их на составляющие и обесценивая. Но где-то глубоко внутри червячок сомнения оставался.
— Но… мне не нравится тот, кем я становлюсь рядом с тобой — тихо сказал я — тот, кого ты из меня делаешь. Твое тлетворное влияние губит меня.
Сирена резко повернулась ко мне, ее глаза сузились.
— А кем бы ты был без моего, как ты выражаешься, «тлетворного влияния», а, Арти? — ее голос стал жестким, режущим — думаешь, ты был бы лучше? Кем? Честным журналистом-расследователем? Копал бы по мелочи, нарывался на мелких сошек, получал бы гроши, жил бы в своей конуре и тешил себя иллюзией, что несешь правду в массы? А потом? Либо тебя бы раздавили такие, как Прайс, заткнули бы рот парой купюр или парой угроз. Либо ты бы спился от бессилия и невостребованности. Либо, в лучшем случае, дослужился бы до редактора отдела происшествий в какой-нибудь желтой газетенке, брюзжал бы на молодых и жаловался на жизнь. Вот твои радужные перспективы, малыш Арти! Ты всегда этого хотел — докапываться до сути, видеть скрытые пружины, обладать знанием, которое дает власть. Ты просто боялся себе в этом признаться. Я лишь помогла тебе развить твои истинные таланты, дала инструменты и показала поле боя. Ты становишься тем, кем всегда хотел быть, просто боишься это принять.