Ее слова ударили как разряд тока, сметая последние остатки самоконтроля. Не было больше циничной журналистки и ее стажера. Не было игр в доминирование, сарказма, анализа. Только двое людей, вырвавшихся из лап смерти, отчаянно цепляющихся друг за друга, за жизнь, за этот момент.
Ее руки вцепились в мои волосы, мой рот нашел ее губы — жадно, грубо, без всякой нежности. Мы рухнули на ближайший диван, срывая друг с друга одежду, словно пытаясь добраться до самой сути, до кожи, до тепла, которое доказывало, что мы все еще живы. Это был не секс — это был взрыв, выплеск всего накопившегося страха, адреналина, напряжения и внезапно обнажившегося, неуправляемого желания. Движения были резкими, почти животными, подчиненными инстинкту, а не разуму. Мы дышали в унисон — рвано, хрипло. Я чувствовал ее ногти на своей спине, ее горячую кожу под ладонями, и единственной мыслью было — удержать ее, не отпускать, впечатать это ощущение жизни в каждую клетку. Границы стерлись окончательно — работа, опасность, личное — все сплавилось в этом отчаянном, яростном акте близости.
Позже, когда все закончилось, мы лежали на смятых подушках дивана, тяжело дыша. Сирена почти сразу уснула, ее дыхание стало ровным, лицо — непривычно безмятежным. Я смотрел на нее в тусклом свете ночного города, пробивавшемся сквозь жалюзи. Осколки стекла из разбитого окна машины все еще поблескивали в ее волосах, как странные, опасные драгоценности.
Именно тогда, в этой тишине после бури, ко мне пришло понимание. Холодное, ясное и пугающее. Эта женщина — саркастичная, невыносимая, умная, рисковая — стремительно становилась центром моей новой, искалеченной жизни. Смыслом, которого я не искал и которого боялся. Я, Арториус Морган, человек, который просто хотел стать хорошим журналистом, был готов пойти на все ради нее. Защищать ее стало не просто работой. Это стало потребностью.
Это было опасно. Невероятно опасно — для меня, для нее, для всего хрупкого подобия порядка, которое я пытался выстроить. Привязанность в нашем мире была слабостью, мишенью. Но, глядя на ее спящее лицо, я понял, что мне уже все равно. Пусть будет опасно.
Глава 8. Призраки прошлого, цена молчания
Утренний свет, пробивающийся сквозь щели в жалюзи, неприятно резал глаза. Я проснулся от запаха свежесваренного кофе и чего-то жареного. Тело ломило после вчерашних кульбитов и бурной ночи, но голова была на удивление ясной. Рядом на диване было пусто, только смятые простыни и подушки напоминали о том, что произошло несколько часов назад.
Я сел, оглядываясь. Квартира Сирены при дневном свете выглядела еще более стильной и немного богемной. Дорогая мебель, разбросанные книги и журналы, современное искусство на стенах. И посреди всего этого — она. Сирена стояла у кухонной стойки, спиной ко мне, одетая в мою вчерашнюю рубашку, которая была ей велика и едва прикрывала бедра. Она помешивала что-то на сковороде, и вид ее длинных ног под моей рубашкой вызвал новый прилив того самого огня, что бушевал между нами ночью.
Она обернулась, словно почувствовав мой взгляд. На ее лице не было и тени смущения или неловкости, только привычная легкая усмешка.
— О, телохранитель проснулся. Надеюсь, ночные кошмары о ржавых вентиляционных шахтах не слишком тебя донимали? Завтрак почти готов. Не могу же я позволить своему спасителю умереть с голоду после героического спасения моей драгоценной персоны и не менее героической ночи. Яичница с беконом — стандартный набор выжившего после перестрелки. Кофе черный, как твоя душа.
Она поставила передо мной тарелку и чашку. Ее движения были уверенными, голос — ровным, с неизменными саркастическими нотками. Словно и не было той отчаянной близости, того животного страха и желания, что смели все барьеры между нами всего несколько часов назад. Но я видел легкую тень усталости под ее глазами и то, как она чуть дольше обычного задержала на мне взгляд. Она тоже помнила. Просто умела это скрывать гораздо лучше меня.
— Спасибо, — кивнул я, принимая тарелку — кофе — это то, что нужно. Особенно после твоих планов по спасению мира с помощью компромата. Готова нырнуть в грязь, которую принесла нам заплаканная мстительница?
— Всегда готова, Арти, — она села напротив, пододвинув к себе ноутбук и ту самую флешку — это моя работа. Копаться в чужом грязном белье, даже если оно пахнет порохом и предательством. Посмотрим, стоила ли вчерашняя беготня свеч.
Она подключила флешку, ее пальцы забегали по клавиатуре. На экране стали появляться папки, документы, фотографии, аудиофайлы. Сирена быстро просматривала их, ее лицо становилось все более сосредоточенным, хищным.