Ее слова обожгли, вызвав в памяти слишком яркие, слишком изнуряющие образы: ее тело над моим, ее требовательные руки, ее взгляд, в котором не было нежности, только власть и почти исследовательский интерес — как далеко она может зайти, прежде чем я сломаюсь или…изменюсь. Она действительно пыталась переделать меня. Не просто научить. Перековать.
— Я учила тебя отращивать то, чего у тебя не было, — продолжала она уже спокойнее, но с той же безжалостной прямотой. — Зубы. Когти. Яйца. Все, что нужно, чтобы не просто смотреть, как жрут другие, а самому вцепиться в глотку тому, кто встал на пути. Или тому, кто тебе нужен для дела. Ты можешь, Морган. У тебя есть данные. Хладнокровие, наблюдательность, ты умеешь держать удар и не показывать страха. Просто направь это в другое русло. Не защищайся. Атакуй. Хитро. Изощренно.
Я смотрел в ее глаза и видел там не только циничного репортера. Я видел стратега, игрока, который ставит на кон все, включая людей вокруг. И я понял, что она права. Не в том, что ее методы единственно верные. А в том, что я действительно могу это сделать. Возможно, именно потому, что она вытащила наружу ту часть меня, которую я сам предпочел бы не замечать. Ту часть, которая умела выживать любой ценой. Отступать было поздно. И, честно говоря, где-то глубоко внутри шевельнулось странное, темное любопытство — смогу ли я сыграть в эту игру по ее правилам?
— Хорошо, — мой голос прозвучал тверже, чем я ожидал — что конкретно от меня требуется?
На ее губах появилась тень улыбки — хищной, удовлетворенной.
— Вот это другое дело. Садись, стажер. Начинается самое интересное. Назовем это… операция «Сладкий мальчик для Железной Леди». Нам нужно создать тебе безупречную легенду, изучить Вэнс под микроскопом — ее расписание, привычки, слабости, любимые рестораны, темы, на которые она откликается. Ты должен стать зеркалом ее амбиций и ее скрытой ненависти к Прайсу.
И мы погрузились в работу. Сирена снова открыла ноутбук, и на экране замелькали фотографии, отчеты, вырезки из статей — все, что касалось Доры Вэнс. Сирена генерировала идеи с пугающей скоростью, ее сарказм стал острее, а замечания — точнее. Я слушал, впитывал, анализировал, задавал вопросы, иногда предлагая свои коррективы, основанные на другом опыте — опыте оценки противника. Напряжение не спадало, но оно обрело вектор — холодный, расчетливый вектор подготовки к внедрению. И снова я чувствовал себя не стажером, а оперативником, готовящимся к миссии. Миссии, которая не имела ничего общего с журналистикой, но имела прямое отношение к той реальности, в которую меня так настойчиво погружала Сирена. И к той связи, которая возникла между нами — изнуряющей, опасной и странным образом делающей меня сильнее. Или просто безжалостнее.
План операции «Сладкий мальчик для Железной Леди», разработанный Сиреной, был одновременно изящен и циничен. Легенда была готова: я — Артур Морган, молодой, подающий надежды политтехнолог из другого штата, ищущий работу и покровительства в столице. Образование престижное, но связи отсутствуют. Восхищаюсь мэром Финчем и его командой, особенно — его правой рукой, несравненной Дорой Вэнс, чья карьера и ум вызывают у меня неподдельный трепет. Место встречи — неформальный обед в ресторане "Бельведер", известном своей кухней и тем, что его часто посещают чиновники мэрии. Сирена организовала это через одного из своих многочисленных контактов, представив меня как племянника старого знакомого, которого нужно «ввести в курс дела».
Я сидел за столиком у окна, поправляя манжеты дорогой рубашки (еще одна «инвестиция» по настоянию Сирены) и нервно ожидая. В ухе едва ощутимо жужжал миниатюрный наушник — моя прямая линия связи с кукловодом.
— Расслабься, Морган, — прошипел голос Сирены, как всегда полный сарказма. — Выглядишь так, будто собираешься на собственную казнь, а не на обед с дамой бальзаковского возраста. Помни легенду. Ты амбициозен, но почтителен. Восхищен, но не подобострастен. И ради всего святого, не пялься ей на грудь, как в прошлый раз на жену Прайса. Хотя, судя по досье, у Вэнс с этим поскромнее.
И тут она вошла. Дора Вэнс. Начальник аппарата мэрии.
Фотография в досье не передавала и десятой доли того, что я увидел. Да, ей было за пятьдесят, но время, казалось, лишь отточило ее красоту, придав ей остроту и властность. Высокая, стройная, с идеальной осанкой. Строгий, но безупречно скроенный брючный костюм цвета слоновой кости подчеркивал фигуру, в которой не было ни грамма лишнего. Короткая стрижка седеющих волос открывала высокий лоб и точеную линию шеи. Но глаза…умные, проницательные, чуть прищуренные, они смотрели так, словно видели все твои слабости и просчитывали тебя на три хода вперед. На губах играла легкая, едва заметная улыбка — улыбка человека, привыкшего повелевать. Она была красива. Не просто красива — она была ошеломительна в своей зрелой, уверенной власти.