Холодный пот прошиб меня. Руки задрожали. Я прокрутил ленту дальше, и сердце ухнуло куда-то в пропасть. Еще одна короткая новость: «Уолтер Дэвис, главный бухгалтер компании «Норт Стар Логистикс» (одной из ширм «Феникса», фигурировавшей в нашем расследовании), был найден мертвым. Его семья обратилась в полицию». Дэвис. Человек, чьи документы помогли окончательно похоронить всех, кто остался на плаву после нашей статьи.
Убиты. Свидетели. Ключевые фигуры, чьи жизни были косвенно задеты нашим расследованием. Это не могло быть совпадением.
Внутри меня что-то оборвалось. С хрустом, как перетянутая струна. Весь этот триумф, слава, поздравления, мое новое звание репортера — все это вдруг показалось грязным, запятнанным кровью и страхом. Наша победа была построена на костях? Сирена знала? Она…причастна? Нет, не могла же она…но ее спокойствие утром, ее работа сейчас, в кабинете, пока все празднуют…
Я почувствовал тошноту. Мне нужно было выйти, отдышаться. Ноги сами понесли меня к столу секретаря. На бланке заявлений я нашел нужный — «Заявление об увольнении по собственному желанию». Рука дрожала, но я вписал свое имя. Арториус Морган. Репортер. На один день.
С этим листком, который казался мне единственным честным поступком за последнее время, я направился к кабинету Хендерсона. Дверь была приоткрыта, он сидел за столом, устало откинувшись на спинку кресла. Увидев меня, он слабо улыбнулся.
— А, Морган! Заходи, парень. Решил сбежать от шума? — его голос был теплым, отеческим. Но улыбка погасла, когда он увидел выражение моего лица и листок в руке — что стряслось, сынок? На тебе лица нет.
Я молча положил заявление на стол. Он удивленно поднял брови, потом его взгляд стал серьезным, проницательным.
— Увольнение? Сейчас? После такого дня? — он покачал головой — что случилось, Арти? Рассказывай.
— Эмили Картер мертва — слова вырвались хрипло. — та самая Эмили, что дала нам фото. Уолтера Дэвиса тоже убили.
Хендерсон нахмурился, его лицо помрачнело. Он на мгновение прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями. Потом медленно открыл ящик стола и достал оттуда пузатую бутылку бурбона и два стакана. Он плеснул янтарную жидкость в оба.
— Держи — он протянул мне стакан. Я взял его, но запах ударил в нос, и я невольно поморщился. Сирена всегда говорила, что бурбон — пойло для фермеров и неудачников, предпочитая скотч или джин.
Хендерсон усмехнулся, заметив мою реакцию.
— Что, она и тебя пыталась отучить от бурбона? Небось говорила, что это напиток деревенщин?
— Откуда вы зна… — начал я удивленно.
— Мы двадцать лет уже знакомы, забыл? — он прервал меня, делая глоток — мы с ней — единственные из старой гвардии Оракула, которые дожили до сегодняшнего дня, сынок. Остальные либо уволились, не выдержав ее или гонки, либо спились к чертям — он вздохнул — пей. Все равно корпоратив. Да и напиток, черт возьми, хороший, что бы она там ни говорила.
Я сделал глоток. Напиток обжег горло, но потом разлился теплом по телу, немного снимая ледяные тиски страха и отвращения. Мы помолчали.
— Послушай, Арти — начал Хендерсон тихо, но настойчиво — то, что случилось с Картер и Дэвисом — это ужасно. И это…вероятно, последствия. Грязные, кровавые последствия нашей работы. Но уходить сейчас — это не выход. Ты нужен здесь. Ты нужен ей.
— Я не понимаю — я покачал головой — Сирена…она же железная леди. Она сама кого угодно съест и не подавится. Ей никто не нужен.
Хендерсон посмотрел на меня долгим, понимающим взглядом.
— Она такой притворяется, Арти. Она всегда такой притворялась. И ей всегда нужно было крепкое плечо рядом. Кто-то, кто…видит больше, чем просто фасад — он отпил еще бурбона — да, Сирена — циничная, грубая, властно-доминантная стерва. Все так. Но проблема в том, что это лишь маска. Маска, которую она носила так долго, что она уже намертво срослась с ней. Настолько прочно, что она, боюсь, сама поверила, что она действительно такая. Что внутри нет ничего, кроме льда и стали.
Он наклонился вперед, его голос стал еще тише.
— Но ты…ты видишь больше, верно? Я это заметил с самого начала. Ты единственный, кто смотрит на нее не только со страхом или восхищением. Ты видишь проблески чего-то другого. И, возможно, ты единственный, кто может помочь ей эту маску если не сорвать, то хотя бы немного ослабить. Не дать ей окончательно превратиться в монстра, которого она так старательно изображает.
Он посмотрел на меня в упор.
— Без тебя, особенно сейчас, когда ставки так высоки, она может потерять последний запал человечности, который в ней еще теплится. Она замкнется окончательно. Пожалуйста, Арти. Не делай поспешных решений. Подумай.