Я собрал все воедино, проверил даты, суммы, перечитал устав фонда. Гипотеза выглядела шаткой, но невероятно соблазнительной. С колотящимся сердцем я постучал в дверь кабинета Сирены. Было уже поздно, за окном давно стемнело, и в редакции царила тишина, нарушаемая лишь гудением компьютеров. Охранники на первом этаже, скорее всего, уже дремали в своих креслах.
Сирена подняла на меня глаза от экрана. Вид у нее был усталый, но собранный.
— Ну что, Морган? Нашел что-нибудь или просто решил полюбоваться ночным городом из моего окна? — в ее голосе звучала привычная смесь сарказма и нетерпения.
Я выложил перед ней свои находки, стараясь говорить четко и по делу, хотя голос немного дрожал от волнения и недосыпа. Я указал на связь между Финчем и Прайсом, на сомнительные контракты «Феникса», на схему финансирования через фонд.
Сирена слушала молча, ее взгляд становился все более внимательным. Она взяла мои заметки, быстро пробежала глазами, потом открыла несколько файлов на своем компьютере, что-то сверила, увеличила старое фото. На ее лице не отражалось никаких эмоций, но я чувствовал, как напряжение в воздухе нарастает.
Наконец, она откинулась в кресле и посмотрела на меня. Долгая, тяжелая пауза. Я затаил дыхание.
— Черт возьми, Морган… — медленно произнесла она, и уголок ее губ дернулся в подобии улыбки. Настоящей, не хищной. Удивленной и довольной — а ты не так прост, как кажешься. Мы копали под этот «Феникс», но не видели очевидной личной связи. Старое фото…черт, как мы его пропустили? Фонд тоже проверяли, но не связали его напрямую с Прайсом через студенческие годы. Это очень перспективно. Очень.
Она встала и подошла ко мне. Положила руку мне на плечо. Ее прикосновение обожгло даже через ткань рубашки.
— Хорошая работа, Арториус — сказала она тихо, почти интимно. Ее глаза блестели в полумраке кабинета — ты перелопатил кучу дерьма и нашел иголку. Я впечатлена.
От ее похвалы у меня перехватило дыхание. Услышать такое от Сирены Фоули — это стоило всех бессонных часов и головной боли.
— Поскольку уже так поздно, а в редакции никого нет, кроме спящих охранников… — она провела пальцем по моему плечу, спускаясь ниже, к груди, — …я думаю, ты заслужил награду.
Мое сердце заколотилось как бешеное. Я смотрел в ее глаза и видел там то самое пламя, которое видел в подсобке. Границы снова рухнули.
Она шагнула еще ближе, почти вплотную. Ее рука скользнула ниже, к пряжке моего ремня. Я замер, не в силах пошевелиться. Она ловко расстегнула ремень, потом пуговицу на моих брюках. Ее пальцы коснулись молнии.
— Не двигайся — прошептала она и опустилась передо мной на колени.
Я смотрел сверху вниз на ее темные волосы, на то, как она стягивает с меня брюки вместе с бельем, обнажая меня перед ней в свете монитора и ночного города за окном. Мир сузился до этого момента, до ее близости, до предвкушения.
А потом ее губы коснулись меня. Горячие, влажные, требовательные. Она знала, что делать. О, да, она знала. Это было не похоже на то, что случилось в подсобке. Там была спешка, почти животная страсть. Здесь же ощущалась…власть. Она контролировала ситуацию, она дарила удовольствие, и она наслаждалась своей властью надо мной. Я запрокинул голову, пальцы вцепились в ее волосы, но я тут же отдернул их, вспомнив ее негласное правило — не проявлять инициативу без разрешения.
Она работала ртом умело, дразняще, доводя меня до грани и отступая, потом снова возвращаясь с новой силой. Я закусил губу, чтобы не застонать слишком громко. Звуки ее дыхания, ее тихие вздохи смешивались с гудением сервера и далеким шумом ночного города. Это было сюрреалистично и невероятно возбуждающе.
Напряжение нарастало, волна подступала неумолимо. Я чувствовал, что больше не могу сдерживаться. И в последний момент, когда контроль окончательно покинул меня, я кончил. Прямо ей на лицо, на ее безупречную кожу, на приоткрытые губы.