Я тяжело дышал, пытаясь прийти в себя. Сирена медленно подняла голову. Ее лицо было забрызгано моей спермой. Она не выглядела рассерженной или брезгливой. Скорее… задумчивой. Она провела пальцем по щеке, поднесла его к губам и попробовала.
— Неплохо, Морган — сказала она ровным голосом, словно комментировала мою статью — но в следующий раз… — она посмотрела мне прямо в глаза, — …целься лучше. Я предпочитаю, когда это попадает внутрь — в ее взгляде мелькнула знакомая хищная искорка.
Я покраснел до корней волос.
— Прости, Сирена, я…я не успел…
Она поднялась на ноги, изящно вытирая лицо тыльной стороной ладони.
— Перестань извиняться, Арториус. Особенно передо мной. Это раздражает и показывает слабость — она подошла к своему столу, взяла салфетку и тщательно вытерла остатки — если накосячил — просто признай это. Сказал бы: «Понял, в следующий раз буду точнее». Этого достаточно. Учись коммуницировать, малыш Арти. Без лишних соплей.
Ее слова снова отрезвили меня. Она давала мне еще один урок. Урок контроля, урок общения в ее мире.
— Понял — выдавил я, чувствуя себя полным идиотом. — в следующий раз буду точнее.
— Вот так лучше — кивнула она — а теперь приведи себя в порядок. И здесь тоже — она обвела взглядом пол, где валялись мои брюки — не хватало еще, чтобы уборщица утром нашла следы твоей бурной благодарности.
И снова, как и в прошлый раз, уборка легла на мои плечи. Пока я быстро натягивал брюки, застегивал ремень и подбирал салфетку, которой она вытиралась, Сирена уже поправляла свою блузку и собирала сумочку, будто ничего особенного не произошло. Она была мастером переключения режимов.
— Идем — скомандовала она, когда я был готов. — рабочий день окончен. Точнее, рабочая ночь.
Мы молча спустились на лифте. Тишина нарушалась лишь тихим гудением механизма. Я чувствовал себя совершенно опустошенным и одновременно переполненным эмоциями.
На улице было прохладно и пустынно. Редкие фонари освещали тротуар. Мы остановились у выхода из здания редакции.
— До завтра, Морган — сказала Сирена. Она шагнула ко мне и неожиданно быстро, почти невесомо коснулась моих губ своими. Это был не страстный поцелуй, а скорее…печать. Метка — не опаздывай. Завтра начнем разрабатывать твою находку.
И прежде чем я успел что-то ответить или хотя бы осознать произошедшее, она развернулась и уверенной походкой направилась прочь по улице, ее силуэт растворился в ночной мгле.
Я остался стоять один посреди пустой улицы, чувствуя привкус ее помады на губах и жар, заливающий щеки. Голова шла кругом. Что это было? Награда? Урок? Манипуляция? Или все вместе? Я понятия не имел. Но одно я знал точно — Сирена Фоули играла со мной в очень опасную игру, и я уже был в ней по уши. И, черт возьми, мне это нравилось.
Глава 2. Шепот стали и шелка
Утро встретило меня свинцовой тяжестью в висках и гулким эхом вчерашней ночи в ушах. Или, вернее, ночи, плавно перетекшей в раннее утро прямо здесь, в редакции, в ее кабинете. Сон был рваным, тревожным, наполненным обрывками воспоминаний: ее властный шепот, прикосновение ее губ там, где я и представить не мог, ее неожиданный, почти небрежный поцелуй на прощание у входа, ее лицо в свете монитора…господи. Я поправил галстук, ощущая, как под безупречной тканью рубашки горит кожа там, где она касалась меня. Первый день стажировки закончился…чем? Уроком? Инициацией? Актом подчинения? Или просто спонтанным сексом с боссом, который решил таким странным образом снять стресс и заодно показать мне, кто здесь главный?
Я шагал по знакомому коридору редакции «Вечернего Оракула», и каждый шаг отдавался в голове странной смесью чувств. Смущение — да, определенно. Щеки пылали при одной мысли о том, что произошло и как это произошло. Я все еще чувствовал фантомный привкус ее помады на губах и видел ее лицо, забрызганное…мной. О боги, как вообще смотреть ей в глаза? Возбуждение — куда без него? Воспоминания будоражили кровь, тело помнило ее прикосновения, ее власть, ее умение доставлять удовольствие, даже когда это было больше похоже на демонстрацию силы. Страх — конечно. Страх ее реакции сегодня, страх того, что это изменит наши рабочие отношения, страх того, что я не смогу соответствовать ее ожиданиям — ни профессиональным, ни…каким-то другим. И, конечно, профессиональный азарт. Несмотря ни на что, я нашел зацепку по делу Финча-Прайса. Я сделал то, что она просила — перелопатил гору дерьма и нашел иголку. И она это оценила. Ее «Хорошая работа, Арториус» звучало в ушах громче, чем стоны прошлой ночи. Может быть.