- Нора, ты в порядке?
Поднявшись, Сатерлин отправила свой завтрак к омлету Уесли.
- Пойдем, Зак. Я отвезу тебя домой.
Она протянула свою руку. Истон посмотрел на нее, но не взял.
- Я вызвал такси.
Глава 14
"Толкнув Каролину на спину, Уильям поднял ее руки над головой. Он делал это так много раз, что ему даже не приходилось задумываться над тем, сколько сил прикладывать, чтобы удерживать ее одной рукой, в то время, как второй привязывать ее запястья к прикроватному столбу.
Уильям туго затянул узел, но не достаточно для того, чтобы перекрыть циркуляцию крови в сосудах. Он снова и снова будет делать ей больно, но, скорее отрежет себе руку, прежде чем причинит ей вред.
Посмотрев вниз, Уильям увидел, как лицо Каролины обратилось к окну, через которое пробивался солнечный свет, окрашивая ее глаза и светлые волосы в белый, словно голубиное перо, цвет. Когда он медленно погрузился в нее, с ее губ сорвался тихий вздох. Голова Каролины откинулась назад, и она всхлипнула. Уильям вышел из нее и она, притянув колени к груди, со все еще сцепленными над головой руками, перекатилась набок.
- Я не знаю, - ответила она на вопрос, который он был не в состоянии задать, - мне жаль, Сэр.
- Поговори со мной, Каролина. Что с тобой?
- Я не знаю, - повторила она.
Она сделала глубокий вдох, затем еще один, и неторопливо опять перевернулась на спину.
- Нам не обязательно останавливаться.
Наклонившись вперед, Уильям развязал ей запястья, и притянул ее в свои объятия. Это действие, похоже, освободило таящееся внутри нее беспокойство. Рыдая, Каролина упала ему на грудь. С осторожностью, прижимая ее к себе как можно крепче, Уильям произнес три самых страшных для него слова, - Может, и обязательно".
Перестав печатать, Нора потянула свои запястья и руки. Ей хотелось удалить все, что она сейчас написала, потому как сцена казалось мелодраматичной. Но опять же, большинство разрушающихся отношений, зачастую опускаются до мелодрамы. В скорби нет достоинства - правда, которую Нора знала слишком хорошо.
После расставания с Сореном, она почти на год превратилась в тень. Так длилось до тех пор, пока ей это не наскучило, и она не пресытилась своей печалью, целыми днями проводя на грязных простынях в тошнотворном состоянии, после чего взяла ручку, и начала составлять предложения, которые превратились в абзацы, те, в свою очередь, в страницы, полные демонов, изгоняемых из ее собственной души. И все же, Нора была не в силах вернуться к жизни. До тех пор, пока ее мать не предъявила решающий ультиматум - подняться с постели, или убраться прочь.
В тот раз, Нора послушалась свою мать. Она сделала и первое, и второе. Унизившись перед Кингсли Эджем (King - в перев. с англ. Король) - Королем Преисподней и ближайшим другом Сорена, она сказала ему, что сделает, что угодно, лишь бы оплачивать свое жилище, чтобы спокойно писать и горевать в тишине.
- Что угодно, chérie? - спросил он Нору, - совсем-совсем?
- Только по работе, Кинг. Я буду официанткой в клубе, уборщицей... все равно.
Рассмеявшись, он вынудил ее опустить взгляд. За годы, проведенные с Сореном, она научилась никогда не встречать взгляд Доминанта до поступления соответствующего приказа. Но в тот день, она его встретила. Нора смотрела на него, зная, что в ее глазах читалась вся боль, и все отчаяние адского года, покрывшие ее, словно броней.
- Non, - сказал Кинг, взяв ее лицо в свои ладони.
Он улыбнулся, и она поняла, что попала в самую большую беду в своей жизни.
- Никаких официанток и уборщиц. Ты больше не будешь прислуживать. У меня есть идея получше...
- Нор?
Повернув голову, она увидела стоящего в дверях ее кабинета Уесли.
- Привет, малой. Прости, я была в другом мире. В чем дело?
- Ни в чем. Как обстоят дела с книгой?
- Надеюсь, что хорошо.
- Заку понравились новые главы, которые ты ему отправила?
- Не знаю. Я не говорила с ним последние пару дней.
Пройдя в ее кабинет, Уесли опустился в кресло. Он внимательно смотрел на Нору, которую нервировала сообразительность, прячущаяся за этими карими глазами. Ей следовало нанять тупоголового практиканта.
- Субботней ночью... между вами двумя что-то произошло, так?
- Мы не трахались, если тебя это волнует.
- Меня волнуешь ты.
- Значит, ты слишком сильно волнуешься. Я в порядке. И с книгой все хорошо.