С той ночи прошло пять дней. Истон думал о ней, еще больше ненавидя себя с каждым воспоминанием о том, как был не в состоянии остановиться, и не коснуться ее лица... какой мягкой и теплой была ее кожа... как он хотел увидеть ее волосы свободными от импровизированной прически... как вытащил из них ручки, позволив тем рассыпаться... как ее голос проник в него и разжег огонь, который - как он думал - давно и безнадежно потух. Подняв голову, Зак снял трубку и набрал номер. Через два гудка ответил Уесли.
- Ее нет, Зак. Хочешь оставить сообщение?
- Она взяла с собой мобильный телефон? Ты знаешь, где она?
- Она у тебя на работе, Зак.
Подняв глаза, Истон увидел стоящую в дверях кабинета Нору. Она дважды постучала в открытую дверь и стала ждать, когда он предложит ей войти.
- Неважно, Уесли. Она здесь.
Зак положил трубку.
- Как поживаешь, Нора?
- Нам нужно поговорить о минете.
Поднявшись, Истон спешно обогнул свой стол, и, затащив ее в кабинет, закрыл за ней дверь.
- О минете из моей книги, - повысила голос Сатерлин, когда Зак вернулся за стол.
- Ты станешь моей погибелью. Ты это понимаешь?
- Понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь. Я пришла, чтобы обсудить свою книгу со своим редактором. У меня ведь, по-прежнему, есть редактор?
- Конечно. На этой неделе я был занят.
- Занят игнорированием меня.
- Я отвечал на все, что ты мне присылала.
- Да, с замечаниями и вежливыми советами. Мне не нужны вежливые советы. Вежливость меня не мотивирует. Откуда мне знать, что я делаю правильно, если ты не говоришь мне, что я делаю неправильно? Я хочу, чтобы ты опять был сердитым, а не вежливым. Думаю, мне больше нравилось, когда ты ненавидел меня.
- Я никогда не ненавидел тебя.
Истон заставил себя посмотреть в ее глаза, и, сделав глубокий вдох, выпрямился в своем кресле.
- Я никогда не ненавидел ни тебя, ни твою книгу. Это только... из-за субботней ночи...
Нора открыла рот, но он поднял руку.
- Из-за субботней ночи, - повторил он, - за которую мне нужно попросить прощения.
Сатерлин уставилась на него с широко открытыми от удивления глазами.
- Зак...
- Пожалуйста, позволь мне закончить. Я искренне сожалею о том, что произошло. Я был изрядно выпившим, и все еще не в себе от последнего сообщения Грейс. Понимаю, это не оправдание. Но мне не стоило злоупотреблять твоим состоянием. Это было глупо, безрассудно, и я...
- Зак, серьезно. Ты должен остановиться, - рассмеявшись, сказала Нора.
Истон уставился на нее. Она покачала головой.
- Знаешь, для чего я пришла? Чтобы попросить у тебя прощения, - сказала Сатерлин.
- За что?
- За то, что злоупотребила твоим состоянием, но, как оказалось, в данной ситуации, жертва - это я. Новое для меня ощущение, быть жертвой. Не уверена, что оно мне нравится.
- Нора, я твой редактор.
- Да, мой умопомрачительный редактор, с шикарным британским акцентом, ледяными, голубыми глазами и жилистыми руками, вены которых тянутся от запястий до самых локтей. Ох, нет, пожалуйста, не вынуждайте меня делать вам минет, мистер Истон. Это самое ужасное, что может случиться.
- Прекрати этот долбаный фарс.
- Это не фарс. Это минет.
- Ты не могла бы не повторять это слово?
- Ладно. Я сделала тебе фелляцию, отсосала у тебя, изобразила тебе Оскара Уайльда. Но как ни назови, Зак, я пристегнула тебя наручниками к своему столу и высосала из тебя гимн Англии. По неизвестной причине, ты не в восторге от того, что произошло. Это несколько - прости - отсосно для моего эго, но я переживу. Единственное, мне хочется знать, почему ты принимаешь это так близко к сердцу.
Устроившись в своем кресле поудобнее, Истон посчитал количество дней до того, как окажется в самолете до Калифорнии. Если бы он уже летел в Лос-Анджелес - да куда угодно - ему бы не пришлось вести самый унизительный разговор в его жизни.
- Я принимаю это близко к сердцу, потому как та ночь стала для меня первой ночью интимной связи с другой женщиной, кроме моей жены за более, чем десятилетний срок. Тебе это может показаться довольно буржуазным, но боюсь, что я чрезмерно буржуазен в делах, касающихся супружеской неверности...