- Она стала жить дальше.
Зак проигнорировал комментарий.
- Не говоря уже о том, что я злоупотребил состоянием женщины, над которой у меня имеется некоторая власть.
- Власть? Думаешь, у тебя надо мной имеется власть? Ты бы не знал, что с собой делать, будь оно так. Ты помогаешь мне усовершенствовать книгу для публикации. Ты работаешь на меня так же, как я работаю на тебя.
- В моей власти решить, станет твоя книга издаваться или нет. Последнее слово остается только за мной.
Поднявшись, Сатерлин обошла стол, и сев на него, закинула ногу на ногу. Ее колени и бедра находились на уровне его глаз. Зак отказывался смотреть на ее ноги, прозрачные чулки, короткую красную юбку и высокие сапоги. Встретив взгляд Норы, он принялся ждать.
- Если бы я сейчас вставила тебе в рот кляп, уложила на спину и трахала всевозможными способами прямо на этом прелестном столе из красного дерева, вплоть до воскресенья... ты бы подписал мой контракт? - спросила Сатерлин.
- Конечно, нет. И этого не произойдет.
Истон сдержал мысленный поток вызванных ее словами образов. Соскользнув со стола, Нора встала перед его креслом на колени.
- А что, если бы я ежедневно, в течение трех недель, делала тебе лучшего Оскара Уайльда? Тогда, ты бы подписал мой контракт?
- Нора, ты не сможешь заключить контракт в обмен на сексуальные услуги.
Нагнувшись, Зак поднял Сатерлин с пола.
- Я сказал, что не подпишу его, пока не прочитаю последнюю страницу, и я не шутил.
- Я знаю, что ты не шутил. В том и суть. Вероятно, я бы могла откупиться сексом у более беспринципного мужчины, беспринципного редактора. Но мы оба знаем, что займись мы сексом в субботу хоть десять раз, ты бы все равно не подписал контракт, пока книга не стала бы идеальной. Ты можешь думать хуже обо мне или, скорее, о себе, но ты читал эту книгу теми же глазами, которые видят каждую ошибку и тем же разумом, который знает, как их исправить. Ты всего лишь боишься быть по отношению ко мне плохим, потому что - по твоему мнению - я подумаю, что это из-за субботней ночи. Будь со мной настолько плохим, насколько тебе хочется, Зак. Поверь мне.
Нора наклонилась к Истону, смотря ему прямо в глаза.
- Мне нравятся плохие.
Встретив ее взгляд, Зак увидел ставшие черными, как ночь глаза. В них отражались призраки и тени того, что она видела и делала; того, что он не мог и не хотел себе представлять.
Кивнув, он отвел взгляд.
- Очень хорошо. Сожалею, что на этой неделе я тебя разочаровал.
Истон поднялся.
- Отныне ты увидишь мою язвительность, грубость, придирчивость и лучшее из худшего, - пообещал он.
- Боже, обожаю мужчин с богатым лексическим запасом, - обняла его Сатерлин за шею.
Как бы Заку ни хотелось оставить их на месте, он взял ее руки и снял с себя.
- Но это не может повториться, - произнес он, - субботняя ночь не может повториться.
- Может, и повторится через несколько дней. Субботние ночи повторяются, по крайней мере, раз в неделю.
- Больше никаких шуток. Ты знаешь, что я имею в виду.
- А ты знаешь, что я права. Мы бы могли трахаться, как нам хочется...
- Может, мне не хочется.
Нора отступила назад, и Истон обругал себя за неумение высказать свои мысли, не причиняя ей боль.
- Зак, в субботу ты выпил очень много и, тем не менее, я смогла довести тебя до оргазма - давай, будем честными - с минимальными усилиями с моей стороны. Не притворяйся, что я тебя не привлекаю.
- Привлекаешь или нет, но мы не можем друг с другом спать. И дело не только в книге.
Сатерлин подошла ближе. Казалось, она его внимательно изучала.
- Ты ведешь себя так, словно боишься меня, Зак. Но ты совсем меня не боишься, верно?
- Я в ужасе от тебя.
- Нет, вовсе нет. Я знаю мужчин, вроде тебя. Вы преклоняетесь перед женщинами, возводите их на пьедестал, думая, что они хрупкие и совершенные создания. Вот почему, несмотря на то, что в субботу ты оказался на спине, пристегнутый наручниками, именно ты просишь прощения. Зак... ты боишься самого себя.
- Это не так...
- Так. Я никогда не видела взрослого мужчину, находящегося в страхе от собственных желаний. Что с тобой произошло? Что ты сделал такого, что так боишься себя простить?
- Эта встреча окончена.
- Расскажи мне. Что бы это ни было, клянусь, я делала хуже.
- Поверь мне, Нора, такого ты никогда не делала.
- Это касается Грейс, правильно? Что ты с ней сделал?
Слова Сатерлин пронзили его в самое сердце, но он не мог попросить ее остановиться. Истон знал, какую бы боль она ему ни причинила, он ее заслужил.