«Ага, ворота! — сообразил юноша. — Будем стучать!»
И в тот же миг его здоровые кулаки заработали о тесовые доски. Оглушительный лай неприятными, пронзительными звуками врезался ему в уши… Целая свора собак бросилась, казалось, к внутренней стороне ворот…
К собачьему лаю скоро присоединились и другие звуки… Кто-то, гремя ключами, шел по двору.
— Кто там есть? — послышался глухой голос, произнесший эти слова по-немецки.
— Я… впустите, пожалуйста… Сергей Скоринский, из Петербурга, — взмолился юноша, отлично чуть ли не с трехлетнего возраста владевший иностранными языками.
— Учитель молодых господ? — не говорил, a, скорее, стонал голос: так он был глух и безжизнен за стеной…
— Да… да, учитель… Только впустите поскорее…
Снова загремели ключи… Узкая полоска света тонким жалом просунулась сквозь щель ворот и дерзко прорезала серую мглистую туманную пелену… Ворота распахнулись, и в тот же миг высокий человек с фонарем в руках очутился лицом к лицу с Сережей. Собаки с оглушительным воем кинулись на вновь прибывшего. Но высокий человек свирепо замахнулся на них связкой ключей и гаркнул своим глухим и в то же время мощным голосом изо всей силы:
— Трильба… Турбой… Норд… Тубо! Тубо, вам говорят, безмозглые псы!..
Собаки мигом поджали хвосты и стушевались… Они безмолвно обнюхивали пришельца и поглядывали на него с вполне явным недоброжелательством.
Сережа быстрым оком взглянул на их укротителя. Серое, бесцветное, сумрачное лицо. Угрюмые глаза и что-то бесстрастное, холодное в складках около губ и носа.
— Кремень человек! Этот не расчувствуется! — вывел свое заключение юноша о новом знакомце.
А Кремень-человек, между тем, запер ворота, отогнал собак и, сделав знак Скоринскому следовать за собою, неторопливо зашагал по двору.
Сережа с любопытством старался рассмотреть странную, совершенно новую для него обстановку, но туман мешал ему сделать это. Было видно только, что двор был окружен высокой стеной. Кое-где она развалилась от времени, и новенький тесовый забор заменял местами старые камни и плиты… Эта стена, этот двор, этот подъемный мост, — все напоминало ему какую-то чуть тронутую влиянием веков старую крепость. Посреди огромного двора стояло мрачное серое здание, глянувшее на Сережу темными, слепыми глазами своих неосвещенных окон… Это и был замок Редевольд, под кровом которого ему суждено было провести целое лето.
Сердце Скоринского сжалось… Неуютность и мрачность нового жилья неприятным холодком повеяли ему в душу.
Его молчаливый, не менее мрачный, нежели самый замок, спутник привел его на огромное каменное крыльцо… Два каменные льва с копьями в пасти, с хвостами, обвитыми змеями, стояли у входа, как бы преграждая собою путь каждому, решавшемуся с недобрым замыслом проникнуть сюда.
— Герб баронов Редевольд! — с нескрываемой гордостью произнес спутник Сережи, указывая на каменных львов связкою ключей.
— Вы латыш? — живо спросил юноша, обрадованный внезапным нарушением молчания его мрачным спутником.
— Я немец! — отвечал тот тоном оскорбленной гордости, и его глаза слабо сверкнули в надвигающихся сумерках туманной ночи. Печально на ржавых петлях запела входная дверь… и на Сережу повеяло сразу воздухом живого жилья… Они шли теперь — немец и он — по длинному, казалось, бесконечному коридору… Снова запели ржавые петли, и Сережа очутился в крошечной комнате с высоким сводом и скромным убранством. Единственное окно комнаты выходило в сад, но в его темные стекла беспокойно бились мохнатые ветви ели, выросшей под самым окном… Узкая кровать, умывальный столик, письменный стол с рваной клеенкой, старый круглый комод, несколько стульев и кресел — вот и все, более чем скромное, убранство маленькой комнаты.
— Вот ваше помещение! — произнес глухой голос немца, — можете ложиться… В 8 ровно встают молодые господа… Вы должны быть готовы к этому времени… Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — поспешил ответить Сережа, довольный уже тем, что сейчас останется наедине сам с собою…
Немец ушел, суровый, угрюмый, молчаливый и таинственный, как привидение.
А юноша быстро разделся, с наслаждением прыгнул в постель, вытянул в ней уставшие от долгой тряски ноги и в тот же миг уснул как убитый…
Глава II. Первое знакомство
Сережа спал… Во сне ему казалось, что где-то близко плещет море седовато-синей волной… или ручеек журчит, быстрый, смеющийся, неугомонный.