Скверные храмы / Шестёрка жемчуга
Слепых русалок рождалось мало; или же, что правильнее, мало кто из них выживал.
Казалось бы, не так сильно развиты глаза у рыб и морских тварей, но сколько же от них зависело! Банальная смена дня и ночи, не замеченная вовремя, могла стать причиной смерти или увечий у русалки.
Поэтому тех слепых, что рождались среди обычных русалок и тритонов, отдавали на воспитание в храмы жемчуга. Там за ними ухаживали: кормили, одевали, развлекали, обучали и давали лекарства, если это необходимо.
Обыденное дело: на ступенях храма сидят увечные, безглазые русалки и тянут руки к настоятельнице. У той в руках храмовые весы, — ими отмеряют порции еды и лекарств для каждого из обитателей, — на плечах белая ткань, волосы выкрашены прядями в белый и морской цвета. И такая картина повторяется на каждом углу храма.
Но была одна особенность у этих храмов, о которой старались не говорить и не вспоминать. О ней все знали, — и увечные русалки тоже, — но при этом молчали. Будто заранее сговорились, хотя такого договора, конечно же, не было.
Русалки жили долго, если они ели и хоть немного шевелились. А храмы не могли вместить всех слепых и увечных, что рождались у нормальных детей моря. Поэтому, если в храм приводили новую русалку или тритона, а мест не было… нет, в храме не отказывали. Принимали. Обогревали.
И просто переставали кормить одного из прежних постояльцев.
Лишённый еды увечный медленно погибал от голода: не мог найти себе пропитание и лекарства сам. Не привыкнув о себе заботиться, он, лишённый присмотра со стороны, чах и умирал.
Всего лишь за одну луну.
Скверная судьба / Семёрка жемчуга
Быть слепой в бескрайнем океане — то ещё удовольствие.
Прежде всего, это опасно. Ты не видишь, когда на тебя плывёт акула или подбирается совсем рядом морской змей. Смерть поджидает на каждом повороте, за каждой тенью, — которую ты, конечно же, тоже не увидишь, — под песчаным дном и в коралловом рифе.
Поэтому ты никуда не плаваешь. Сидишь как крошечный бесполезный рачок там, где родилась и где росла всю свою слепую жизнь. Изо дня в день — одно и то же, без изменений. Потому что изменения несут с собой неудобства и скоропостижную, зачастую мучительную смерть.
Ты не можешь плавать. Подберёшься слишком высоко к поверхности неба — тебя увидят рыбаки и выловят себе на потеху. Будешь плавать в срединных водах — обязательно столкнёшься с кем-нибудь, да хоть с той же акулой. Будешь подобно камбале стелиться у дна — обязательно наткнёшься на какого-нибудь ядовитого морского ежа или недовольную рыбу. Так что оставалось передвигаться вертикально, едва шевеля безвольным от неподвижности хвостом и слепо обшаривая пространство перед собой найденной когда-то прямой корягой.
Ты не знаешь, как выглядит мир вокруг. Как выглядишь ты сама. Уродина или красавица? Как выглядят закаты и рассветы? А что это вообще такое — закаты и рассветы?
Быть слепой в океане — ужасно.
И даже если ты вдруг наткнёшься на что-нибудь необычное в знакомой до последнего камушка гавани — не поймёшь.
Потому что не увидишь.
Баланс / Восьмёрка жемчуга
У русалок, в общем-то, никогда не было ростовщиков. Просто не было в них необходимости: ну кому надо брать в долг, да и зачем? Человеческие деньги у них были не в почёте, а всё остальное можно найти, собрать, вырастить, создать в бескрайнем Океане.
Хочешь есть? На дне растёт много бесхозных водорослей, в воде тысячи рыбин, над водой — куча рыбаков. Нужно оружие? Возьми то, что затонуло вместе с людьми или сделай сам из обломков больших раковин. Нужна одежда? Водоросли, водоросли! Заодно и поешь, если вдруг проголодаешься.
Но потом почему-то у многих русалок и тритонов появилось то, что они не могли ни сделать сами, ни украсть, ни получить иным способом.
Желание ходить по земле.
Никто не знал, откуда пошла эта мода на слабые человеческие ноги. Почему молодые хотели жениться на людях, что ими двигало?
Никто не знал, но это не мешало самым ушлым пользоваться ситуацией: морские ведьмы забирали себе русалочью молодость, голоса, силу и магию. Оставляли только человеческие тела и возможность немного походить по их земле — с болью и страданием, конечно же. Потому что только самый большой глупец может променять целый Океан на небольшую насыпь песка, пусть и с человечками на ней.