В другой руке русалка держала трезубец, символ силы и могущества. И его обязательно следовало окунуть в рассвет.
В морской пучине давно не видели солнца. Дело было не в толще воды и не в зарослях саргассума, всё оказалось намного проще: их прокляли. Какая-то ведьма была достаточно сильной и злой, чтобы наложить на вечные воды своё слово. И от него свет померк.
Где-то там, далеко в небе, всё ещё было солнце. Иногда его лучи пробивались через плотную завесу сизо-чёрных туч, оставляя в сердцах жителей моря каплю надежды. Многие считали, что со временем сила колдовского слова рассеется, и хмурое небо вновь окрасится голубым.
Но, по правде говоря, с каждым днём становилось только хуже. Загнивали водоросли, умирали от этой гнили рыбы и киты, черепахи уходили в другие воды, хирели русалки. Их прекрасные длинные хвосты покрывались наростами и ракушками, лишая волшебных созданий подвижности. А для моря недостаток движения означает смерть.
Правитель их вод собрал самых быстрых и сильных сирен, дал каждому по волшебному трезубцу и, как в сказке, отправил ловить свет. Вот только на кону стояла не мифическая половина царства или красавица-царевна, а миллионы жизней.
Рыцарю повезло: в самом начале своего поиска она увидела далёкий отблеск рассвета. Солнце на мгновение выглянуло из-за туч, повело ярко-жёлтым боком и кокетливо прикрылось завесой облаков. Но этого хватило, чтобы узнать направление и начать гнать дельфина — келпи рыцарь совсем не доверяла.
Рыцарь торопилась. Не давала своему животному и минуты отдыха. Колдовала, чтобы облегчить путь дельфина; колдовала, чтобы убрать его усталость; колдовала, чтобы удержаться от стремительного плавания и не выронить из рук драгоценный трезубец. И всё не напрасно, с каждым мгновением туч на небе становилось немного меньше.
Главное — успеть. Они плыли за солнцем уже несколько дней, боясь потерять далёкий отблеск рассвета. Иногда опаздывали, и свет тонул в темноте ночи. Но при этом не сдавались, ловя нужные течения и вновь нагоняя желанное солнце.
Когда рассвет растёкся разбитым яйцом на горизонте, сирена едва не закричала от счастья. Туч на небе не было, ни единой — они все словно развеивались от силы и яркости небесного огня.
Сирена подняла трезубец, и на него, словно на человеческую вилку, намотался солнечный лучик-паутинка. Затем ещё и ещё, формируя толстый кокон и понемногу впитываясь в волшебный артефакт.
Дельфин замедлился, но это уже было неважно. Трезубец сиял, как в руках Повелителя моря, и сирена улыбалась счастливо и облегчённо. Этого сияния хватило бы, чтобы развеять даже самые плотные и чёрные тучи. Что уж говорить о простом колдовстве?
Оставалось только отнести солнечный свет домой.
Экскурсия / Королева трезубцев
— Вон, смотри, смотри.
Я посмотрел. К королеве, огромной коронованной русалке, на привязи вели трёх мелких тритонов. У пацанов были разбиты носы, но из-за воды, ясное дело, кровь не капала. Зато синяки вышли отменные, и переносицы мальков раздуло по крайней мере втрое.
Огромная королева поправила ткань своего палантина и перехватила трезубец. На мальчишек она смотрела со спокойствием и лёгким интересом.
Начался суд.
Кто бы мне раньше сказал — я бы не поверил, что мелких в общем-то ребят могут судить как взрослых. Преступление там было смешным: один попытался стащить пучок водорослей для сестры, двое других это заметили и вознамерились воришку остановить. Завязалась драка, маленькие тритоны расквасили друг другу носы и попались страже.
Королева качала головой. Наказывать мальчишек было как-то даже жалко, но она всё-таки должна была это сделать.
Тритонам назначили месяц уборок улиц, затем мальчишки должны были выращивать те самые водоросли. Ничего страшного, вполне справедливо. И самих мальков устраивало.
Королева улыбалась. К ней подвели другого русала.
Этот был взрослым, в периоде расцвета. Чешуя на его змееподобном хвосте отливала тёмно-красным как вспучившаяся холодная магма. На коже надулись полосами множество шрамов, а на лице недоставало кончика носа.
Моя провожатая, русалка из змеехвостых, вцепилась мне в руку, не отводя взгляда от королевы и подсудимого.
Такая её реакция была странной. За всё время нашего совместного путешествия по её стране, куда я прибыл в качестве посла от людей-чародеев, русалочка сохраняла весёлый и лёгкий нрав. Нервно сжатые губы и злой блестящий взгляд я увидел впервые.