- Вдыхать?
- Да, только не глубоко, а то чихнешь, и все пропадет.
Аделька втянула в себя воздух, а потом громко чихнула. Над папиросницей поднялось небольшое белое облачко и Подкрышен начал хлопать по нему ладонями, словно бы пытаясь загнать его обратно, а потом он даже сунул в него нос и несколько раз глубоко вдохнул.
- Ты что творишь, зайка? - спросил он у Адельки.
- Я же не специально.
- Не специально? - хрипло переспросил Эмилий.
Вероятно, Аделька, что-то увидела в его глазах, что-то нехорошее, потому, что она быстро перекатилась по покрывалу и оказалась с другой стороны кровати.
- Ах, ты ж... - прохрипел Подкрышен и бросился за Аделькой в погоню. Они начали бегать вокруг кровати и громко кричать друг на друга.
Эмилий пытался схватить Адельку, но она была гораздо быстрее и ловчее его. В критические моменты Аделька просто бросалась на кровать и перекатывалась под балдахином на другую сторону, а Эмилию приходилось обегать кровать кругом, и он все время отставал, потому что у чешек была очень твердая подошва и они все время скользили по пластмассовому ворсу турецкого коврика.
Бегая за Аделькой, Подкрышен вдруг почувствовал долгожданный прилив сил. Сердце его тут же наполнилось восторгом, и он рассмеялся счастливым смехом. Аделька звонко рассмеялась в ответ. Теперь они бегали вокруг кровати сначала по часовой стрелке, затем - против и смеялись не останавливаясь. Пару раз Аделька дала себя поймать, но Эмилий держал ее совсем некрепко, нежно и специально отпускал, чтобы этот чудесный, оздоравливающий его душу бег не останавливался ни на минуту.
Вдруг снизу раздался громкий стук.
- Ой, - сказала Аделька. - Мы тут топаем, а ведь кругом люди спят.
- И пусть себе спят! - воскликнул Эмилий, глядя на нее влюбленными глазами. - Не обращай внимания.
И они снова принялись носиться вокруг кровати. Через некоторое время стук повторился, но уже в гораздо более грубой форме. Кажется, внизу даже что-то кричали.
- А чтоб вас всех в Аид забрали! - воскликнул Подкрышен. - Вечно вы здесь не вовремя стучать начинаете!
Он выбежал на середину комнаты и начал подпрыгивать там и сильно топать ногами. Аделька упала на кровать и рассмеялась. Внизу что-то глухо зарычало, затем послышались два сильных удара и все смолкло.
- Вот так, - сказал Эмилий. Он упал на кровать рядом с Аделькой и заключил ее в свои объятья. - А давай еще побегаем?
- Давай, - согласилась Аделька. - Ты такой смешной в этих пушистых трусах.
Они только собирались продолжить бег, как в дверь что-то страшно ударило. А затем еще и еще.
- Ну, все, - сказал Подкрышен, останавливаясь. - Сейчас я кого-то убью.
- Не нужно, - откликнулась Аделька из-под балдахина.
- Нужно, - сказал Эмилий, направляясь к дверям. - Я целый день боролся за свое счастье и не позволю, чтобы какой-нибудь сраный патриций местного разлива мне здесь концерты закатывал!
Он не успел договорить. В двери страшно ударило с той стороны еще раз, они с треском распахнулись, и в комнату ввалился волосатый жирный мужик в черном костюме бэтмена. На нем были короткие кожаные шорты, полумаска со стоящими торчком короткими треугольными ушами и то ли кожаные чулки, то ли высокие мягкие сапоги. Весь наряд был аспидно-черного цвета, и тускло поблескивал в слабом свете ночника. Такие вот бэтменские комплекты Подкрышен видел на витрине московского спецателье, когда заказывал свой наряд, и они уже тогда вызывали у него приступы тошноты. Стоили эти комплекты почти в два раза дороже его собственного костюма. "Вот он - посланец черной зебры, - с ненавистью подумал Эмилий. - Сам явился. Скрывался за стеной целый день, а теперь вот решил показаться. А я еще думаю - что это меня так мучает целый день? Ну, погоди же, мразь мышиная!"
- Вы что, зайцы, совсем одурели? - хрипло спросил бэтмен.
- А в чем дело? - с угрозой прохрипел Подкрышен. - Почему врываемся без стука? Почему хамим? У людей здесь интим, а ты, скользкая тварь вваливаешься сюда, словно в свою персональную римскую баню.
- Кому это мы хамим, зайка? - с угрозой прорычал бэтмен. - На кого уши топырим? Устроили здесь ипподром, понимаешь. Скачки цугом.
- А что, твой Робин испугался? Сидит там - внизу и плачет? Сейчас я тебе покажу, как к зайцам врываться. Сейчас ты, скользкая падла, увидишь - на что способен обычный заяц-русак!
- А ну давай, - тихо сказал бэтмен и тут же бросился на Подкрышена.
Эмилий встретил его прямой ногой в прыжке. Жесткая белая чешка утонула в животе бэтмена почти по щиколотку, но тот даже не покачнулся, только громко икнул.
А затем белый пушистый заяц и скользкая черная мышь сошлись в центре комнаты в смертельной схватке. Они начали тузить друг друга кулаками, переступая с ноги на ногу и страшно скалясь. Аделька закричала, прижимаясь к стене, выбралась из комнаты и закрылась в ванной.
Эмилий чувствовал, как кулаки бэтмена достигают его головы, живота и ребер, но не ощущал боли. Он энергично, без устали, работал руками и коленями. У бэтмена были толстые, но короткие руки и преимущество в дистанционном бою явно было на стороне белого кролика. Тогда бэтмен решил поменять тактику и начать борьбу в ортодоксальном греко-римском стиле. Он схватил Эмилия за локоть и сделал подсечку, но тот схватился за уши омерзительной маски и увлек его за собой, а потом они начали кататься по полу, опрокидывая тумбочки и двигая кровать туда-сюда по скользкому турецкому ковру.
В конце концов, бэтмен изловчился и оседлал Эмилия, а его волосатые пальцы сомкнулись на его горле, но Подкрышену удалось пару раз ударить противника коленом под ребра, а затем запустить ему в рот большие пальцы обеих рук и оттянуть щеки назад. Лицо бэтмена исказилось страшной лошадиной улыбкой, а Эмилий продолжал растягивать эту улыбку дальше - к ушам. Маска бэтмена начала сползать ему на глаза, у него тут же ухудшился обзор, и это открыло новые возможности для его противника. Вскоре бэтмен ослабил хватку, попытался одной рукой поправить маску, и Эмилий тут же этим воспользовался. Он рванулся всем телом вперед и нанес бэтмену удар головой в подбородок. Бэтмен хрюкнул, а его маска свалилась с головы и упала Подкрышену на грудь.
- Валерий Михайлович? - потрясенно спросил Эмилий, когда лицо бэтмена лишилось карнавальных покровов.
- Клысько? - картаво спросил бэтмен, ослабляя удушающие объятья. - Славик?
- Эмик, - хрипло ответил Эмилий, вынимая пальцы из рта Невзлобина и вытирая их о ковер.
Невзлобин встал на ноги, а затем подхватил свою маску и быстро натянул на голову.
- Какой позор, - тихо сказал он и отошел к окну.
- Да уж, - сказал Подкрышен, поднимаясь и поправляя свою маску. Одно ухо болталось на нитке, и он оборвал его одним движением, а затем отбросил в коридор.
- Я смотрю, что ты здесь еще и нюхаешь, - печально сказал Невзлобин, рассматривая лежащую на подоконнике папиросницу. - Как же так, Эмик? Разве этому я вас когда-то учил?
- Ну, знаете ли... - начал было Эмилий, но запнулся на полуслове и умолк.
- Как же так? - продолжал Невзлобин. - Ведь я до сих пор помню твои отчеты по теории греческого стоицизма и вдруг - такое падение.
- А вы что же, Валерий Михайлович? - язвительно спросил Подкрышен. - Штанишки в Москве заказывали? В ателье на Малой Бронной?
- Да, - тихо сказал Невзлобин. - Там.
Он сел на кровать, прижал к прорезям маски ладони и глухо спросил:
- Как же мы докатились до такой жизни?
- Это у вас нужно спросить, Валерий Михайлович. Как у первого секретаря.
- А ты? Ты где был? - спросил Невзлобин, опуская руки. - Инструктор по идеологии? А? Чего молчишь?
- Да я толком и понять ничего не успел. Все как в дыму тогда происходило. А когда дым рассеялся, я в себя пришел, смотрю по сторонам - а вокруг уже Турция и я на пароме куда-то плыву, а в руках сжимаю две большие клетчатые сумки...