- Але-але! - закричал он в трубку. - Это Крысовский со "Скорби" говорит! Да, Подкрышен, да! И вас с наступающим! Девушка, я отменяю свой сегодняшний заказ на шихту! Как - невозможно?! Девушка, але!
Подкрышен вдруг умолк и безвольно опустил руку со смартфоном на столешницу.
- Что? - осторожно спросил Митроха.
- Машины с шихтой уже выехали к нам, - тихо сказал Эмилий.
- Быстро они...
- А ты думал? - зло сказал Подкрышен.- Новогодние праздники идут. Банкеты, карнавалы, поляны-поляночки. Вот они моей квартиркой на этих полянках и закусят. Пустили вы, гады, своего работодателя на новогоднее оливье! Сволочи! И спрашивается - за что?
- Ну, Миля, зачем же так... - начал было Митроха, но Подкрышен снова не дал ему договорить.
- А как?! - закричал он. - А может вы сговорились, и решили мне отомстить за отмененную новогоднюю поляну? Вот честно скажи мне, как сталевар сталевару - договорились?
- Миля! - воскликнул Митроха, прикладывая левую руку к груди. - Как ты мог такое о нас подумать? Это исключительная инициатива Силантия. Я же тебя предупреждал, что он - бывший лучший сталевар Империи Зла. Тоже бывшей уже империи, а ты меня не слушал и - вот...
- Знаешь, Митроха, - сказал Подкрышен с горечью. - Иногда, когда я вас слушаю, мне кажется, что где-то здесь, совсем рядом, вы держите на привязи огромную черную зебру. А затем мне кажется, что вы вот-вот все вчетвером залезете на ее круп, да и въедете с песнями вот прямо сюда - в мой кабинет. Да вы ведь и въехали уже, разве нет?
- Зачем это нам нужно было бы держать здесь какую-то зебру? - удивленно спросил Митроха. - Мы что - олигафрены какие-нибудь? (Он сначала хотел сказать правильно - "олигархи", но потом все же сказал "олигафрены", сам не зная почему и зачем). Да и на фиг она нам здесь нужна? Да еще - такого мрачного колера. Вообще-то я разных там животных очень даже люблю. У меня, например, курочки есть и еще собачка Дружок...
- Ну, хватит! - закричал Подкрышен, ударяя кулаками по столу. - Ты слышишь меня, Митроха? Хватит!
Вдруг с улицы послышался приближающийся рев мощных моторов. Митроха подошел к окну и выглянул наружу.
- Шихта приехала, - сказал он. - Общий тоннаж считать будем?
Подкрышен вскочил на ноги и как был - простоволосый, в распахнутой на груди фуфайке и мятой белой рубахе, выбежал из кабинета.
Кривой и Косой Сивушки уже открыли ворота и первый "КамАЗ" с шихтой медленно вползал во двор. Эмилий бросился к нему белой чайкой, раскинул руки на стороны, и еще на бегу закричал:
- Стой! Стой, кому говорю! Поворачивай обратно!
Из кабины самосвала высунулась квадратная небритая рожа с узкими стеклянными глазами. Она плюнула в снег и, перекрывая рев мотора, крикнула в ответ:
- Уйди с дороги! За все уплочено!
- Нет! - закричал Эмилий, подбегая под самый радиатор самосвала. - Я отказываюсь от этой шихты! Вы не имеете права!
- Щас я тебя по земле раскатаю, - сказала рожа, скрываясь в кабине.
"КамАЗ" взревел двигателем и рванулся вперед. Митроха в последний момент успел схватить Эмилия за фуфайку и выдернуть его из-под тяжелых ребристых колес.
Самосвалы начали один за другим въезжать во двор. Они резко разворачивались в его центре и поднимали кузова, ссыпая смешанный с мелко нарезанным железом и отработанным машинным маслом, песок в огромную кучу.
- Шесть, семь, восемь, - беззвучно шевеля губами, считал Эмилий. - Одиннадцать, двенадцать.
- Шестнадцать штук, - подвел итог Митроха. - Сто шестьдесят тонн. Миля, пойдем в контору, а то простудишься. И что это у тебя из штанов сзади выпирает?
- Это - последний привет из прошлой жизни, - дрожащим голосом сказал Подкрышен и на его глазах выступили крупные слезы.
Эмилий развернулся и, уронив голову на грудь, не разбирая дороги, прямо через сугробы, побрел к крыльцу своего ЧП.
Митроха проводил его взглядом и повернулся к Сивушкам.
- А вы чего встали? - спросил он.
- Разговор есть, - сказал Кривой Сивушка.
- Серьезный, - подтвердил Косой.
- Ну, пойдемте в помещение тогда, - сказал Митроха. - Только предупреждаю сразу - у меня времени нет с вами долго лясы точить, так что излагайте все коротко и по делу.
Они двинулись следом за Подкрышеном, но сразу на входе повернули в раздевалку - здесь было тихо и запаха окалины почти не чувствовалось.
Глава XVI
Не опуская рук
- Дядя Митя! - взволнованно говорил Косой Сивушка, разливая самогон по стаканам. - Ведь он нам всю малину ломает!
- И катану мою погнул, - тихо и зло добавил Кривой. - Я ее выпрямить так и не смог, а новую теперь полгода делать нужно, а потом еще год затачивать.
- У нас на четыре оградки клиенты заказ ожидают, и деньги уже уплочены, - торопясь и проглатывая слова продолжал Косой, нарезая сало. - А он нас выставляет нечестными людьми. И делов-то ведь - всего на сотню копий.
- Так объясните ему ситуацию, - сказал Митроха, поглаживая бороду. - Чего вы стесняетесь, что ли? А, хлопцы? Стесняетесь, да?
- Мы боимся, - нестройным хором сказали Сивушки.
- Пацаны! - торжественно произнес Митроха, принимая стакан. - Здесь не в копьях дело. Он вам зла не желает, поверьте.
- Не в копьях? - спросил Косой, сжимая левый глаз в узкую щель. - А в чем же?
Митроха опрокинул в себя стакан, а затем быстро закусил салом и показал пальцем в потолок.
- В высших сферах, - сказал он, принимая у Кривого чесночную дольку. - Здесь такие высшие сферы замешаны, что и говорить страшно...
- Мэр, что ли? - недоверчиво спросил Кривой.
- Бери выше, - сказал Митроха, прожевывая чеснок. - Дай еще сальца.
- Неужто - сам Кремль? - немного иронично спросил Косой, протягивая Митрохе бутерброд с салом.
- Выше.
- ООН?
- Еще выше.
- Госдеп?
- Пацаны, - сказал Митроха, - я не могу вам сейчас ничего сказать, потому, что и сам еще много не знаю. Но как только узнаю, скажу обязательно. Обещаю. А на Силантия вы не держите сердца, он в вашем горе не виноват.
- Ну, хорошо, - сказал Кривой, разливая самогон. - А нам что делать? Клиентам деньги возвращать? Как наши копья мешают этим его высоким делам? Мы ведь люди совсем маленькие и никому не желаем зла.
- Что ж, - сказал Митроха, поднимая стакан. - Это верно, вы пацаны совсем не злые. Попытаюсь помочь вашему горю, мне все равно с Силантием поговорить нужно срочно - о высших сферах. Вот только выпью сейчас для храбрости и отправлюсь.
- Дядя Митя! - воскликнул Кривой. - Если ты нашему горю поможешь, мы тебе... мы тебе... машину комбикорма сразу подгоним и волчаре твоему мослов коровьих, килограммов сразу тридцать!
- Об этом говорить пока рано, - рассудительно заметил Митроха.- А, впрочем... Мне бы еще ячменя килограммов пятьсот хотя бы. И Дружку - стройматериалов на будочку, не хочет он, стервец, зимою в хате ночевать, понимаешь. А зимы-то у нас с каждым годом все лютее.
- Да об чем разговор! - воскликнули Сивушки хором. - Все будет, только не подведи.
- Ну, ладно, - Митроха выпил самогон и направился в коридор, на ходу застегивая респиратор .- Пойду, попробую.
- С богом! - крикнули Сивушки ему в спину.
- Он всегда с нами, - пробубнил Митроха в респиратор.
На самом деле он не был уверен ни в чем. Митроха отлично помнил приступы шалопутства, которые случались с Силантием во время работы на ЗТЛ. Тогда с ним не удавалось справиться даже всей заводской охране во главе с главным инженером и технологами, а теперь ему предстояло решать все вопросы в одиночку.
Но делать все равно что-то было нужно, ведь тетрадный листок с посланием из Танцевального Космоса лежал сейчас в нагрудном кармане Митрохиной фуфайки, да и комбикорм на его куриной ферме уже подходил к концу, и собственный уютный домик его Дружку не помешал бы никак. Как бы там ни было, но даже несмотря на только что принятый для храбрости самогон, он страшно волновался, приближаясь к дверям литейной.