Тогда я решила, что, должно быть, благотворное влияние на развитие видов оказывают лишь северные территории. Наверняка Канопус скрыл от нас эту информацию, чтобы мы не возмущались, что он забрал лучшие земли себе.
Разозлившись, я приняла решение.
Следует напомнить, что на Втором Южном Континенте не было местных видов обезьян, а те, что обитали на ПЮК, оказались некрупными, и им было еще очень далеко до хождения на задних конечностях. Некоторое время мы успешно использовали ломби и обитателей Планеты 22, однако и те и другие были столь низкорослы, что по нашим меркам относились к карликам. Я принялась за исследование всех рас в империи, но потом решила, что это слишком хлопотное дело. Я приказала одной из групп оперативной связи провести рекогносцировку северо-западного побережья Основного Материка, а затем направила туда большегрузный корабль, чтобы похитить общину аборигенов в полном составе. Разумеется, это было сделано втайне от колонистов, которые их обучали. Поскольку наши корабли были практически невидимы, колонисты могли доложить Канопусу лишь о том, что аборигены исчезли, — возможно, попросту решили сбежать, поскольку им надоело, что их опекают. В итоге мне доставили общину аборигенов, которая состояла из семидесяти человек — мужчин, женщин и детей. Обращались с ними мягко и доброжелательно. Мы поселили их не на равнине, где когда-то жили ломби, — она была слишком велика и могла пригодиться для других целей, — а на лесистом плато неподалеку от Главного управления. У нас не было причин скрывать от них свое присутствие — данный эксперимент был не похож на тот, участниками которого были ломби. Аборигены сразу выстроили для себя жилища, используя довольно прогрессивную технологию — глиняные кирпичи, обожженные на солнце, — и покрыли дома крышами из тростника. Они не проявляли ни малейшего беспокойства из-за внезапной перемены в их жизни, напротив, держались чрезвычайно дружелюбно и — благодаря опыту общения с канопианскими колонистами — были готовы учиться. Но хотя я, подражая канопианцам, запретила использовать их в качестве прислуги или рабочей силы, я не позволяла и превращать их в домашних любимцев, в том числе впускать в наши жилища или обучать новым навыкам, поскольку считала, что эти люди еще не готовы применять знания, которые уже получили. К примеру, вновь прибывшие имели теоретические представления о выращивании зерновых и клубневых растений, которые можно употреблять в пищу, и о скотоводстве, которое позволяет обеспечить племя молоком и мясом, но оказались небрежны и беззаботны и по ряду признаков были пока не готовы заниматься сельским хозяйством. Поскольку на севере колонисты жили на отдалении от аборигенов и их контакты были редки, я решила последовать примеру канопианцев и не досаждать аборигенам мелочной опекой. В этот период аборигены были чуть ниже, чем мы сами. Их средний рост составлял семь — восемь Р-футов. Они полностью освоили прямохождение, никогда не передвигались на четырех конечностях, содержали свои жилища в чистоте, питались мясом, овощами и фруктами и умели доить оленей.
Эта небольшая колония оказала серьезное влияние на наши отношения с Канопусом и на дальнейшее развитие Роанды, но тогда мы не понимали этого. Подобное даже не приходило нам в голову. Но мы не могли забыть об аборигенах, которые жили неподалеку, постоянно были на виду и проявляли живой интерес к нам самим и к нашим гостям. Они мало-помалу размножались и создавали новые поселения, однако им вполне хватало того места на холмах, которое было отведено для них изначально. Мы продолжали наблюдать за их развитием, поскольку оно имело непосредственное отношение к деятельности Канопуса, которая вызывала у нас острое любопытство. Но по прошествии нескольких тысяч лет на территориях Роанды было развернуто множество других экспериментов, которые заставили нас на время забыть про аборигенов.
Среди этих экспериментов следует упомянуть один, который впоследствии оказал косвенное влияние на развитие Роанды.
В соответствии с программой сокращения численности населения миллионам женщин в Сирианской империи запрещено рожать детей. Хотя многие из них страстно мечтают иметь ребенка, женщины подписывают обязательство не делать этого, сознавая важность подобных мер. Поэтому, когда мы проводили эксперименты по евгенике, у нас не было отбоя от добровольцев.
На равнину, где в свое время жили ломби, с помощью космических кораблей были доставлены дома из модульных элементов, изготовленные на Планете 3. В этих домах жили оплодотворенные женщины с разных планет Сирианской империи. Отцы будущих детей тоже отбирались по всей империи. Мы хотели вывести расу, которая могла легко адаптироваться к любым условиям. Мы сами привыкли к условиям на родном Сириусе, и это ограничивало наши возможности, — мы могли полноценно использовать лишь планеты с определенными характеристиками атмосферы. Однако на Заре империи мы не представляли, насколько разнообразными могут быть условия на других планетах. Биологические виды обладают способностью адаптироваться, — но у одних это получается лучше, а у других хуже. Но наш опыт говорил о том, что, если представители определенного вида успешно адаптировались в одном месте, это еще не означает, что они столь же успешно приспособятся к жизни в другом. Мы хотели взрастить специалистов, которым не требуется длительного времени для адаптации или акклиматизации и которые смогут работать на разных планетах в разных атмосферных условиях. В удаленных частях империи потребность в специалистах широкого профиля, которые обладают достаточной выносливостью, была очень острой.
На равнине, которую мы теперь называли Равниной ломби, поселилось пятьдесят тысяч женщин. Мы зорко следили за ними, чтобы предотвратить побеги и обеспечить качественную медицинскую помощь. Кроме того, требовалось наблюдать за развитием детей, проводя соответствующие анализы и тесты.
Эти женщины считали, что им невероятно повезло, и это вправду было так. Они отличались отменным здоровьем. Представители высшего руководства Колониальной Службы, которая пользовалась огромным авторитетом в Сирианской империи, выразили им благодарность за неоценимую помощь. И все же мы прекрасно понимали, что должны быть начеку: инстинкт продолжения рода, один из сильнейших инстинктов, может принимать — и уже принимал — самые неожиданные формы. Мы не хотели, чтобы кто-нибудь из испытуемых сбежал вместе с детьми, когда придет время расстаться с ними. Женщины знали, что такой момент неизбежно настанет, когда детям исполнится пять Р-лет.
Именно поэтому местом проведения эксперимента стала Роанда, которая находилась достаточно далеко от нашей родной планеты. Сюда прилетали лишь космические корабли с Сириуса и Канопуса. (Во всяком случае, так мы считали в то время.) Женщины могли убежать отсюда, лишь тайком пробравшись на космический корабль или покинув Равнину ломби, окруженную охранниками, обученными отслеживать любые проявления материнского инстинкта, который способен подтолкнуть к безрассудным поступкам.
Эта отдаленная планета была выбрана для проведения эксперимента еще и потому, что подобные опыты всегда вызывали протесты. Этот феномен известен достаточно широко, поэтому я ограничусь его упоминанием. Даже когда женщины участвуют в подобном исследовании добровольно и оно позволяет добиться успеха и вывести новый вид, который полностью оправдывает возлагавшиеся на него надежды, вызывая всеобщее восхищение, — даже тогда подобные начинания подвергаются критике, причем критике определенного сорта, которую я уже научилась распознавать. Ее всегда отличают горькая нота, затаенная боль, отзвук утраты — и не только утраты личного свойства. Именно поэтому я всегда старалась не оставлять без внимания протесты такого рода, которые выходят далеко за пределы личных переживаний. Я бы сказала, что, когда в Сирианской империи проводятся продуманные, контролируемые эксперименты по выведению новых видов с заданными характеристиками, наиболее ответственным и развитым членам нашего общества начинает казаться, что тем самым мы обкрадываем себя, лишаясь иных возможностей.
У них возникает ощущение, что случайность благотворна и может помочь достичь чего-то, еще неизведанного… Подчеркиваю, здесь я излагаю свои субъективные выводы, к которым пришла после длительных размышлений.