- Вкусное, - ее белые щеки слегка порозовели.
Второй кружки не имелось, и бывший маркиз хлебнул прямо из бутылки.
По телу почти сразу разлилось живительное тепло.
Девица допила вино, поставила кружку на стол и серьезно посмотрела на Тьерсена:
- Хорошее вино, дорогое. Спасибо, гражданин… а где же здесь кровать… Я ее что-то не вижу.
Вблизи и при лучшем освещении она показалась ему менее красивой, чем на улице – ярко накрашенный рот был великоват для ее небольшого, совсем юного личика, небольшой прямой носик, ямочка на подбородке, светло-карие глаза.
Но в целом она была весьма миленькой. И совсем молоденькой.
- Сколько тебе лет? – спросил Тьерсен.
Девушка слегка удивленно посмотрела на него:
- В декабре будет семнадцать.
Она смолкла, продолжая стоять перед ним и накручивая на палец локон густых черных волос. Другой рукой придерживала завязки плаща, все еще закрываясь им, будто пытаясь согреться.
- На, возьми, - бывший маркиз протянул ей четыре купюры по 10 ливров каждая.
- Кровать вон там, - кивнул ей на узкий топчан, стоящий у противоположной стены.
- Мерси, - девушка быстро спрятала деньги в небольшую бархатную сумочку, прикрепленную к поясу.
Тьерсен обнял ее за талию и провел рукой по бедру, задирая юбку. Нащупал кружевную подвязку чулок.
Девушка издала сдавленный смешок. Плащ упал на пол. Она прижалась к нему полуобнаженной грудью, и он ощутил ее частое дыхание.
Почему-то ему неожиданно вспомнилась та юная рыжеволосая девочка… Мадлен. Сиротка. Сколько ей было. Кажется, всего четырнадцать…
Да, всего четырнадцать лет.
- Раздевайся и ложись, - проговорил он, отстранившись в сторону.
Брови девушки удивленно поползли вверх.
- Хорошо, гражданин.
Тонкие пальцы с ярким маникюром потянули за шнуровку корсета. Она сняла его и положила его на стол. Туда же легла пышная кремовая юбка и чулки с подвязками.
Тьерсен выпил ещё вина.
- Как все же у вас холодно, - сказала девица. Она стояла рядом совсем обнаженной, в одних туфлях с серебристыми пряжками, и бывший маркиз окинул взглядом ее фигуру.
Стройные красивые ноги, бедра были узковаты, а большая грудь выглядела немного грузной для ее хрупкой и тонкой талии. Но в целом девушка была, конечно, весьма привлекательна. Но отчего-то Тьерсен совершенно не ощущал никакого желания.
- Иди, ложись в постель… ну же… - сказал он довольно резко, поскольку девушка так и продолжала стоять рядом с ним.
Бросив на него слегка обиженный взгляд, она направилась к топчану.
- Как здесь чертовски узко, гражданин, - подала она голос, укладываясь на него. – А мы поместимся здесь вдвоем?
- Не знаю, не проверял… - хмуро ответил Тьерсен.
Сняв камзол, рубашку и штаны, он лег рядом. Топчан надрывно скрипнул. Пружина, норовя прорвать обивку, впилась ему куда-то под ребра.
«Не хватало еще, чтобы сломался», - подумал Тьерсен.
Девушка лежала рядом, живая и теплая. Он провел рукой по ее груди, напрягшимся соскам, другая рука прошлась по внутренней стороне бедра.
Перевернул ее на спину и посмотрел в темные, чуть прикрытые глаза, на нежный овал подбородка и губы со смазанной помадой.
Совсем юное лицо. Она потянулась к нему, словно в ожидании поцелуя.
И в этот момент Тьерсен понял, что… ничего не получится… он резко отодвинулся в сторону.
- Гражданин… - ее голосок прозвучал встревоженно, - что-то не так? Я вам совсем не нравлюсь?
- Ты очень красивая, - каким-то охрипшим голосом ответил он, - дело во мне.
- Но… - голос девушки дрогнул, - но можно ведь и по-другому. Я многое умею.
Вам будет хорошо.
Ее лицо скользнуло под одеялом вниз, к его бедрам.
И Тьерсен понял, почему она так волнуется. Из-за денег.
- Оплату можешь оставить себе, - проговорил он. – Я ведь ничего и не прошу. И можешь переночевать здесь, красивой девушке идти ночью по улицам одной довольно опасно.
- Благодарю, гражданин! – воскликнула девушка. – Редко так бывает, чтобы мужчине ничего не было нужно… обычно мне всегда приходится отрабатывать по-полной.
- Как тебя зовут? – спросил Тьерсен.
- Жанетт. Жаннет Легуа, - она поспешно произнесла и свою фамилию, словно он спрашивал и ее тоже.
- Давно ты занимаешься этим, Жанетт?
- Три года. С тех пор, как умерла моя матушка. Тогда мне тринадцать было, - тихо ответила она.
- И как же ты попала к мадам Сильвин?
- Я с детства живу там, гражданин, - девушка села в постели, откидывая с лица пряди черных волнистых волос. – С самого рождения. И матушка моя жила там.
- А отец?
— Это был кто-то из ее клиентов. Она даже сама не знала, кто точно.
- Понятно, - отозвался Тьерсен. – Жаль, что так с тобой получилось.