– Еще как может! – отозвалась девушка. – Просто… Просто мне нелегко говорить о вещах, которые важны для тебя. Мне трудно общаться с новым человеком. – Она вздохнула. – Люди вообще странные, ты не находишь?
– Нахожу, что ты права, – сказал я.
– Что ж, в таком случае главное – доверять людям, и тогда в конце концов сумеешь их понять.
– Так ты мне доверяешь, пытаясь понять?
Киммери кивнула, а потом опустила голову мне на плечо.
– Но ты почему-то ничего не спрашиваешь обо мне, – заметила она.
– Извини, – удивился я. – Дело в том, что… – Я замялся, подыскивая про себя нужные слова. – Дело в том, что я не знаю, с чего начать.
– Значит, ты понимаешь, что я имею в виду.
– Да.
Мне не пришлось поворачивать лицо Киммери к себе, чтобы поцеловать ее. Оно уже и так было совсем близко, когда я повернулся. У нее были маленькие, мягкие, слегка потрескавшиеся губы. До этого я еще ни разу не целовал женщину, не выпив перед этим как следует. Да и женщины мои поступали так же. Пока я пробовал ее на вкус, пальцы Киммери принялись чертить круги на моей ноге, и я повторил ее движение.
– Ты делаешь то же, что и я. – Ее губы шептали прямо у моих губ.
– Сам не знаю зачем, – пробормотал я. Это была правда. Тики совсем оставили меня в эту минуту. Я был возбужден, к моему телу прижималось женское тело. В точности так же, как разговор с Киммери успокаивал, так и ее тело освобождало меня от синдрома, словно ее тепло и близость наводили порядок в моем беспокойном сознании.
– Мне очень хорошо, – прошептала девушка. – Только тебе надо побриться.
А потом мы поцеловались, так что я не смог ответить, да и не хотел. Я почувствовал, как кончик ее пальца нежно прикасается к моему адамову яблоку, но ведь этого жеста я повторить не мог. Потому я погладил ее ухо и подбородок и привлек Киммери еще ближе к себе. Потом ее рука скользнула ниже, моя – тоже. С этого мгновения я перестал чувствовать свою необычность, свое отличие от других людей. Мои руки, тело, мой мозг, – все стало вместилищем единого тайного знания; и, изнывая от любопытства, я не мог позволить себе торопиться. Я легонько дотронулся до руки, которая была не больше руки ребенка, и меня окатило волной непонятной нежности. Я не стал считать, сколько раз прикоснулся к ней. Вместо этого я осторожно и ласково исследовал все ее тело.
– Ты возбудился, – выдохнула Киммери.
– Да.
– Все в порядке.
– Знаю.
– Я только хотела сказать, что мне это приятно… – шепнула она.
– Да, хорошо.
Она расстегнула застежку на моих брюках. Я принялся возиться с ее тоненьким ремешком, застегнутым спереди на пряжку. У меня не получалось расстегнуть пряжку одной рукой. Мы дышали друг другу в рот, наши губы то находили друг друга, то отрывались на мгновение, чтобы вновь соединиться, наши носы расплющились о наши щеки. Просунув пальцы под поясок Киммери, я вытащил из-под него ее сорочку. Мой палец погладил ее пупок, а потом нашел пушистый бугорок внизу ее живота и осторожно зарылся в него. Она задрожала и сунула ногу мне между колен.
– Можешь прикоснуться ко мне там, – сказала Киммери.
– Я это и делаю, – промолвил я, молясь о том, чтобы сделать это аккуратно.
– Ты так сильно возбужден, – повторила Киммери. – Это здорово.
– Да.
– Как хорошо… Ох, Лайонел, не останавливайся. Как хорошо, – шептала она. – Как же хорошо.
– Да, – снова откликнулся я. – Все хорошо.
«Хорошо». Она повторяла это слово бессознательно, будто позаимствовала мой речевой тик. Я крепко обнял ее свободной рукой. Она застонала, а потом нашарила завязку от моих боксерских трусов. Я почувствовал, как кончики ее пальцев прикасаются к моей плоти. «Слепец и слон», – пронеслось у меня в голове. Я ужасно хотел, чтобы она не останавливалась, и одновременно боялся этого.
– Ты так возбужден, – опять проговорила Киммери чуть хрипловатым голосом. – Ох! – Она наконец-то высвободила из трусов мое естество. – Ого, Лайонел, – восхищенно выдохнула Киммери, – ну у тебя и здоровенный…
– И еще он загибается, – добавил я, чтобы она первой не сказала об этом.
– Это нормально?
– Думаю, на вид это немного необычно, – заметил я, надеясь побыстрее прекратить неловкий разговор.
– А по-моему, это очень необычно, Лайонел, – проговорила Киммери.
– Одна женщина говорила мне, что по размеру он как банка из-под пива, – сменил я тему.
– Я слыхала такие сравнения, – согласилась Киммери. – Но про твой, честно говоря, я бы сказала иначе: по-моему, если его и сравнивать с банкой из-под пива, то с уже изрядно помятой.