— Она больна?
Малышка кивнула.
— Отведи меня домой. Твоей матери нужен доктор.
Когда Селдон вошел в крошечную спальню, ему не нужно было разглядывать надпись на бутылке. Он уже видел наркоманов и все понял с первого раза.
— Мадам, — сказал он громко, чтобы вывести женщину из оцепенения. — Вы знаете, где я нашел вашу дочь?
Глаза Корин дрогнули и открылись. В них не было страха или испуга, когда она увидела рядом с кроватью незнакомца.
— Вы не знаете, — заключил Селдон. — И я, честно говоря, сомневаюсь, что вам есть до этого дело даже в здравом состоянии.
Он повернулся и посмотрел на малышку. Ее сходство с матерью было просто поразительно. Не хотелось думать о том, что со временем женщина обезумеет от наркотиков. «Слава Богу, — подумал он, — что имею полномочия сделать все и предотвратить беду». Он наклонился, и его лицо оказалось на уровне детских глаз.
— Ты бы хотела пойти со мной поесть?
— А как же мама?
— Я пришлю кого-нибудь присмотреть за ней.
Мелоди взяла его руку и последовала за ним. На пороге спальни она остановилась и повернулась к матери.
— Прощай, мама. Я люблю тебя.
Глаза Корин чуточку дрогнули, открылись и закрылись снова. Ее маленькой прелестной головке не нужно было беспокоиться о том, что станет с ребенком; она просто хотела спать. Огастес Селдон, щедрый и исполненный благих намерений человек, воспользовался своим влиятельным положением как директор Детской благотворительной лиги Новой Англии и поместил Мелоди в приют для сирот и беспризорников. Он искренне верил, что пристрастившаяся к наркотикам Корин Харбак не могла быть матерью маленькой девочке.
«Женщина, которая не может позаботиться о себе, — считал он, — не может позаботиться и о ребенке».
Вскоре после того, как дочку забрали, Корин поместили в психиатрическую лечебницу вместе с другими наркоманами, алкоголиками и больными с различными формами и степенями психических заболеваний. Зависимость от наркотика довела ее до того, что она больше плакала по поводу отсутствия бутылки опиума, чем о невозможности видеть дочери.
Через месяц после того, как Корин поместили в лечебницу, руководить сиротским домом, куда отправили Мелоди, назначили Огастеса Селдона. Он едва узнал чистенького и накормленного ребенка.
— Прелестная девчушка, — сказал он дежурной Мод Ванделла.
— Правда? А какой у нее добрый характер!
— Она привыкла здесь?
— Да, но…
— Что «но»?
— Она ужасно скучает о матери.
— Не знаю почему. О ней не заботились родители.
Селдон наблюдал за общением Мелоди в группе детей. Те играли, а она сидела в сторонке, жалобное лицо выражало одиночество. Сердце директора забилось от сострадания.
— Бедняжка. Это не место для нее.
— Ей станет еще хуже с матерью, — сказала Мод.
— Не дай Бог! Да, я думал поместить ее в другую семью.
— Это самое лучшее, но, к сожалению, желающих брать детей сокращается. Война не только нанесла непоправимый урон финансовым возможностям семейных пар, но и породила много сирот.
— Когда я был в прошлом году в Нью-Йорке, то имел счастье встретиться с мистером Чарльзом Лорингом Брейсом, основателем Общества помощи детям. Он рассказал мне о программе, согласно которой таких детей, как Мелоди, сажали в поезда и отправляли в сельские местности Среднего Запада, в основном на фермы, где те находились на свежем воздухе, где было много еды и физических занятий.
— Похоже на каникулы! Я бы не против самой сесть в такой поезд.
— Я считаю, что Мелоди пойдет на пользу, если она покинет этот город и, как можно скорее, свою мать.
Через шесть недель маленькая девочка стояла за пределами Южного вокзала Бостона в группе, состоявшей из тридцати сирот от трех до пятнадцати лет. Одни с нетерпением ожидали начала путешествия, другие плакали, лишившись единственного крова, который знали.
— Почему мне нельзя остаться с мамой? — плакала Мелоди.
— В настоящий момент я не хочу больше продолжать этот разговор, — вежливо и тихо произнес Селдон. — Помни, что тебе говорила миссис Ванделла, когда ты покидала приют. Ты начинаешь новую жизнь. Нужно все забыть о прошлом. Ты должна оставить все личные вещи и воспоминания позади. Понятно?
Мелоди покорно кивнула, но в синих глазах стояли слезы.
Селдон оставался с группой до тех пор, пока все дети не расселись по местам.
— Желаю всем приятного путешествия, — заявил он так громко, что его было слышно сквозь шум паровоза. — И пусть у каждого из вас на западе будет долгая, здоровая и счастливая жизнь.