Критические повреждения!
Органическое сердце разрушено!
Повреждение дыхательной системы!
Внутренние повреждения!
— Ха… Ха… — с трудом дышал я, каждый вдох был как глоток раскалённого металла, а грудь хрипела, как старый двигатель. — Да не ругайся ты… Говорю, есть план…
Я начал вставать, тяжело, цепляясь за воздух руками, чувствуя, как ноги дрожат, как тело умоляет сдаться. Ноги волоклись по асфальту, каждый шаг отдавался звоном в ушах и болью в пробитой груди, а мир качался перед глазами. Хотелось рухнуть и сдохнуть, забыть про всё, но так ведь каждый может, а я не каждый! Я рухнул за несколько метров до Вориона, грудь хрипела, кровь текла алой рекой, но я надеялся, что он ещё жив — иначе мой план пойдёт нахер. Руками я цеплялся за шершавый асфальт, подтягивался, помогая ногами, и дополз до него. Его тело лежало в луже крови, грудь едва поднималась, а глаза смотрели в пустоту.
— Поглощение… — прохрипел я, чувствуя, как голос срывается, а силы уходят.
Из моих рук вырвались трубки — тонкие, блестящие, как паучьи нити, — и впились в умирающее тело альва с влажным звуком. Я ощутил, как его энергия, его геном, начинают перетекать в меня, как чужая сила вливается в мои вены, смешиваясь с болью и усталостью.
— Я же говорил… сожру тебя с бобами… и бокалом кьянти… — прохрипел я, теряя сознание, и уголки губ дрогнули в слабой ухмылке, пока тьма накрывала меня.
Экстренная перестройка организма!
Органическая модификация сердечно-сосудистой системы, дыхательной и нервных систем!
Внедрение генома расы «Альв»!
Клеточная модификация! Внимание: процесс необратим!
— Да знаю я уже… — прошептал я, глаза закрывались, мир растворялся в темноте, а голос системы звучал где-то вдалеке. — Можешь тогда… сделать мне лицо… нормальное…
Я медленно пытался открыть глаза, чувствуя, как веки дрожат от слабости. К удивлению, это пробуждение было куда приятнее всех прочих — не было ни боли, ни холода, ни запаха крови. Голова лежала на чём-то мягком, тёплом.
— Он приходит в себя! — услышал я неожиданно весёлый голос Тайлы.
— Действительно, — сказала Сурья, и её спокойный тон контрастировал с энтузиазмом Тайлы.
«Так… Под головой что-то мягкое… Ножки? Неужели ножки⁈ — вдруг всполошился я, чувствуя, как пульс ускоряется. — А чьи? Сурья или Тайла?» — судорожно думал я, пытаясь угадать по ощущениям. Тайла поменьше, но у Сурьи кожа, наверное, мягче…
Была не была! Я резко открыл глаза — объективы разошлись с тихим жужжанием, фокусируясь, — и увидел… Огромную страшную мохнатую голову, нависающую надо мной, с густой шерстью и жёлтыми глазами!
— Чубака⁈ — закричал я, подрываясь с места, чуть не свалившись от неожиданности.
— Арминион, — поправил он низким голосом, в котором сквозило лёгкое раздражение.
— А ты ожидал кого-то другого? — поинтересовалась Сурья, и её губы изогнулись в едва заметной ухмылке.
Я промолчал. Она ведь и так всё знает! Вижу по её хитрым глазкам, и этой проклятой ухмылке!
— Где мы? — спросил я, оглядываясь, чтобы отвлечься от её взгляда и осознать, что происходит.
Обстановка сменилась слишком резко. Теперь меня окружала странного вида гостиная: кристальная люстра мягко светилась над головой, испуская тёплый золотистый свет, диванчики и кресла были покрыты чем-то вроде мха — мягким, зелёным, пахнущим лесом. Ковёр на полу казался сплетённым из живых растений, шелестящих под ногами, паркет блестел, как отполированное дерево, а на столике лежали фрукты — яркие, с незнакомым ароматом, похожим на смесь цитруса и мёда. Какой-то рай вегана, честное слово!
— Это мой дом, — ответила Тайла с улыбкой.
«А девочка-то преобразилась!» — подумал я, скользнув по ней взглядом. От той стервозной красотки, что я помнил, не осталось и следа. Сейчас она была отмыта, в светлом платье повседневного кроя, мягком, как облако, с распущенными волосами, искрящимися светом, будто сотканными из солнечных лучей. Но этот милый вид меня не обманет — я-то знаю, какая она на самом деле!
— Тебя нашли мои ребята, — послышался мужской голос, и я обернулся, чувствуя лёгкий укол любопытства. — Меня зовут Валис.
Он стоял, облокотившись руками о спинку дивана, и внимательно изучал моё лицо. Высокий, с резкими чертами, в лёгкой броне, покрытой царапинами, и с взглядом, который мог пробуравить сталь.
«Точно. Брат Тайлы, это он тогда первым влетел на виверне», — вспомнил я, прокручивая в голове тот хаос на арене.