— Мать твою… — вырвалось у меня, когда я замер, чувствуя, как желудок подкатывает к горлу.
— Полностью согласна. Я про мать, — добавила система.
Перебравшись через густо выступавшие скалы, словно гигантские клыки, торчащие из земли, я увидел огромный кратер диаметром в несколько километров, заполненный гниющими трупами. Гады, животные — всё вперемешку. Торчали белые кости с кусками плоти, оторванные конечности и выпавшие внутренности, в которых активно пировали личинки, издавая влажное чавканье. Воздух над кратером дрожал от зловония, а в центре возвышалась та самая колонна, её фиолетовые линии пульсировали, словно сердце этого кошмара.
Я отвернулся, даже для меня это было то ещё зрелище со всем спектром ощущений — от тошноты до отвращения.
— Что это? Зачем? — спросил я, стараясь дышать ртом, чтобы не чувствовать вонь.
— Думаю, это можно назвать ксенокомпост, — ответила система, её голос звучал спокойно, но с налётом брезгливости.
— Фу, бляха! — сплюнул я и зашёл за скалы, — Что ты имеешь в виду? Они из этого удобрение делают?
— Если только для самих себя. Трупный газ, состоящий из сложных сернистых и азотных соединений, углекислого газа и углеводородов, является ядом для подавляющего большинства организмов во вселенной, но ксеноморфы филигранно приспособились к подобному составу атмосферы. Можно сказать, это их защитный механизм. Планета просто поэтому никому не будет нужна, так как ценности не будет нести, а нахождение на ней весьма чревато, — объяснила она.
— Ты так говоришь, будто восхищаешься ими, — заметил я, зажимая нос и сваливая подальше, но не забывая отслеживать периметр, где в любой момент могли появиться новые твари.
— Естественно, они создали конкурентные условия и приспособились к образу жизни, недоступному другим существам. Предполагаю, что у них высокий шанс в конечном итоге остаться единственным живым организмом во вселенной, — ответила она с ноткой уважения.
— И в конце концов, оставшись последними, у них закончатся «куклы», и они сгинут сами, — добавил я, чувствуя, как раздражение нарастает.
— Ммм… Ваня, а ты стал умнее. Это комплимент, — мягко сказала она, — Это я ещё не рассказала тебе о втором этапе.
— Тс-с-сс… — шикнул я и пристроился за скалой, чувствуя, как напряжение сжимает грудь.
До слуховых датчиков донеслись голоса — грубые и немного гавкающие, чем-то похожие на немецкий, но с более гортанным оттенком. Только выглянув из-за оплавленного камня, я увидел любителей жареных колбасок и бигуса.
— Шады… — прошептал я, стиснув зубы.
Они что-то искали, активно высматривали, их жёлтые глаза сверкали в полумраке. Или кого-то. И, скорее всего, этим кем-то был я.
— Вань, ты же помнишь, что меня слышишь только ты? — напомнила она, — И не думаю, что есть смысл прятаться.
«О чём ты?» — спросил мысленно я, чувствуя, как пот стекает по виску.
— Так это же иллюзорное пространство. Тут Сурья — богиня, это её мир. Она знает, где ты, и они знают, просто команду ещё не получили, — пояснила она.
Понятно. Играет со мной. А с другой стороны, это же неплохая возможность для тренировки. И почему бы не дать малышке то, что она так хочет? Оскал сам собой заполз на лицо, а в груди загорелся азарт. Я шагнул из-за скалы, открываясь взорам зелёных уродов. Двенадцать огромных шадов вытаращились на меня, словно на диковинку, их клыки блеснули в тусклом свете.
— Она ведь решила научить меня бояться боли? Чтоб я начал ценить собственную жизнь, по крайней мере, до того, как не исполню то, что ей необходимо, — проговорил я, сжимая кулаки.
— Да, у меня тоже сложилось такое впечатление. Обычно в иллюзорных мирах не выкручивают боль на максимум. А тут прям качественно, ещё и целую планету создала, достойная дама, — согласилась система.
Я снял окровавленную рукоять меча, и лазерный луч тускло осветил камни, отбрасывая холодный голубой свет на землю.
— Раа-аарх!!! — рявкнул самый большой шад девятого уровня, весь покрытый шрамами, без левого глаза, его голос эхом разнёсся по пустошам.
— Не испугал, — улыбнулся я, чувствуя, как адреналин бурлит в крови.
[Острые щупальца]
— Решил, значит, сражаться в открытую? — спросила система, её голос звучал с ноткой интереса.